Амарант. История жеребенка - страница 20

А огромный конь, окутанный туманом, тихо уходил вдаль, оставляя после себя влажный запах тающего снега да тёплый ветер, ласково играющий с ветвями деревьев.

– Весна пришла, – прошептал Марик, свернулся калачиком и снова уснул.

***

На лес обрушилась невероятная суета. Тут и там сновали зверушки, галдели мелкие пичуги. Лес звенел от голосов. Леший ни минуты не сидел на месте, будил заспавшихся сонь, помогал пробиться первой травке на проталинах… На ярком, словно вымытом небе не было ни облачка, солнце беспощадно плавило почерневший и оседающий с каждым днём снег. Конееды, и те присмирели, ушли в тёмную глубь леса и почти не показывались на глаза.

Лошади принялись линять, и теперь по конюшне летали облака шерсти. Всё время хотелось почесаться. Марик завистливо глядел на старательно валяющегося Кая, хрюкающего от удовольствия и перекатывающегося с бока на бок. Но сам он валяться не решался. Марик толком не знал, почему, но, когда его посещали мысли о валянии, тело и ноги становились деревянными и совершенно отказывались слушаться.

Сено и овёс опять появились, но в меньших количествах, чем было раньше. Марик постоянно ходил голодный. Они часто обсуждали это с Каем, но так и не пришли к каким-то определённым выводам.

Стояло пронзительное весеннее утро. Марик проснулся и лежал на опилках, ожидая завтрака. Однако вместо конюха неожиданно появилась Зануда, кинула охапку сена и скрылась в проходе, даже не поздоровавшись.

А овёс? Марик бросился вдогонку, проскользнул в приоткрытую дверь и выбежал в коридор, едва не наткнувшись на спину Зануды. Та бросила на него недовольный взгляд, и Марик поспешил обратно в денник.

Со вздохом уткнувшись в сено, он едва не расплакался от несправедливости. Рядом ворчал Тунгус, тоже оставшийся без завтрака. Зануда, озабоченно войдя в денник, сняла со стены кормушку и соль. Марик заволновался. Уж не решила ли Зануда исчезнуть из его жизни так же неожиданно, как появилась в ней?

– Завтраком не покормили – дом поменяешь! – раздался из денника голос Тунгуса. – Примета такая.

– Подкову потерял – к отдыху! – Вставила Тётушка Бу. – Я много примет знаю!

– В зубы лезут – к ветеринару!

– В деннике долго стоишь – вьюшки пожалуют!

– Спину меряют – к обновке! – сказал Малаген.

– Гриву плетут – к соревнованиям!

– В попону кутают да хвост бинтуют – к дороге дальней!

– Хозяйка приехала – к сахару! – высунулась из денника Лилу.

– Вещи собирают – к коневозу!

От всех этих примет у Марика голова пошла кругом. Соревнования с вьюшками в подковывании коневозов совершенно сбили его с толку!

В денник снова ворвалась Зануда. На этот раз она вывела жеребёнка в коридор и поставила на развязки. Затем, покопавшись в каком-то мешке, достала жуткого вида плед с длинной болтающейся бахромой. Марик плед понюхал, погрыз и отвернулся. Слишком уж гадко он выглядел. Зануда со счастливой улыбкой развернула плед и положила ему на спину, объявив, что это попона.

Из денника Тётушки Бу донеслось хихиканье. Сгорая от стыда и возмущения, Марик стащил плед зубами и бросил на пол. Ещё и ногой наступил для верности. Зануда невозмутимо вытащила из-под ноги плед и снова водрузила его на спину Марика, завязав верёвочками на груди. Хихиканье усилилось. Марик втянул голову в плечи, жалея, что не может провалиться сквозь дощатый пол.

Зануда повела жеребёнка за конюшню, где находилась стоянка для машин. В самом центре её, возвышаясь над остальными, стояла огромная, раззявившая хищную пасть машина, каких Марик ещё никогда не видел. От неё остро пахло влажным железом, бензином и страхом. У машины, уныло опершись на метлу, стоял конюх. Марику стало не по себе.