Амарант. История жеребенка - страница 25

Жмурясь от яркого весеннего солнца, Марик оглядывался по сторонам, впитывая в себя новые ощущения. Просторные поля с серо-жёлтой поникшей прошлогодней травой тянулись до горизонта, перемежаясь прозрачными берёзовыми рощицами. Кое-где мелькали молодые сосенки, протягивая к ярко-синему небу длинные зелёные иглы. Нежная молодая травка робко тянулась к солнцу.

Миновав поле, лошади зашли в лес. Он был совсем другим, не похожим на тот, в котором вырос жеребёнок, – седой, сумрачный, хранивший древние тайны. Этот лес был молодым, прозрачным, весёлым, будто сам был жеребёнком. Громко пели птицы, порхали на цветках мать-и-мачехи первые бабочки, деловито сновали муравьи. Хозяином этого леса, наверное, был молоденький и весёлый лесовичок – румяный, смешливый, с венком из незабудок на голове.

Внезапно лес кончился, и за ним снова открылись поля. Лошади двинулись рысью. Марик ринулся было за ними, но Зануда возмутилась, развернула его, и какое-то время жеребёнку пришлось топать задом наперёд. После этого ей захотелось, чтобы он поворачивал, и не абы как, а пра-виль-но!

И Марику пришлось полностью сосредоточиться на том, чтобы справляться с заданиями. Впрочем, ему это даже нравилось.

Чуть высунув язык от напряжения, Марик старательно переступал задними ногами вокруг передних, а потом передними вокруг задних. Важно было переступать так, чтобы переступающие ноги скрещивались, а стоящие – оставались на месте. Какие уж тут кони! Марик и не заметил, что Тунгус с незнакомой лошадью скрылись с глаз, и они остались с Занудой вдвоём.

Пощипывая низкую весеннюю травку, жеребёнок неспешно двигался за Занудой к большому оврагу, разделявшему два поля и поросшему по краям какими-то немощными скрюченными деревцами. Чем ближе они подходили, тем сильнее Марика охватывало беспокойство. Зануда тоже притихла, но продолжала идти вперёд. Откуда-то налетел ветер, бросил в лицо горсть прошлогодних листьев, затрепетал в скудных кронах.

Марику вдруг стало страшно, он присел на задние ноги, задрал голову и натянул верёвку. Ни одна лошадь по своей воле не пошла бы дальше! Ни одно здравомыслящее существо! Кроме, конечно же, человека. Зануда, видимо, хоть и ощущала беспокойство, но не понимала, что причина его скрывается там, внизу. Погоняв Марика вокруг себя, она умудрилась подвести его к самому краю оврага.

Жеребёнок глянул вниз и, забыв обо всех Занудиных уроках, рванулся назад: на дне оврага шевелилось что-то чёрное, липкое, ужасающее!

Пробежав по инерции несколько метров за жеребёнком, Зануда снова принялась гонять его кругами, подводя всё ближе к оврагу. Ветер налетел с новой силой. Деревья застонали, пригибаясь к земле, цепляясь за неё исковерканными обнажёнными корнями.

Зацепившись за хилую ветку, на ветру трепыхался рваный пакет, а на нём… висел конеед! Он не пытался никого напугать, не излучал обычного ужаса, – лишь старался удержаться на своей неверной опоре.

Сам не понимая, зачем он это делает, Марик прыгнул в сторону и ударом копыта сломал ветку. Ветер ликующе подхватил её, надув пакет, как парус, и отбросил в поле. Марик рванулся туда же, увлекая за собой отчаянно сопротивлявшуюся Зануду, но затем, тяжело дыша, застыл.

– Так ты пакетика испугался? – рассмеялась Зануда.

Марик горестно вздохнул и поднял глаза к небу.

Зануда, улыбаясь, схватила ветку с пакетом и махнула ею в сторону. На какое-то мгновение жеребёнку показалось, что конеед сорвётся, упадёт, и тогда, наигравшись в пугалки, Зануда успокоится.