– Это что, в зондах посылать людей?
– Зачем людей? Как всегда – мышей, крыс. Потом все опыты повторить, изменяя при этом характеристики зондов.
– Это уже лишнее.
– Не лишнее. Вдруг переход, если это действительно точки переходов, происходит хаотически, в разных направлениях. Цель будет оправдана только в том случае, если из каждой точки возможен только один вектор для прыжка. Иначе, сами понимаете, кому нужна дорога, ведущая в неизвестность. Так что для таких исследований нужна уйма денег и времени, чего никогда не хватает во время войны.
– Ты хотел предупредить колонистов о грозящей им в будущем опасности?
– Хотел, но передумал. Незачем было пугать людей зря. Сначала хотел предупредить на случай, если мы не вернёмся, а потом подумал, почему это мы не вернёмся? Шансы на успех у нас гораздо выше нуля, так что почти безграничны.
– Оптимизма тебе не занимать. Не буду тебя разубеждать. Шансы, я думаю, и в самом деле велики, и уж никак не меньше, чем 50 на 50.
– Я и говорю, что шансы наши чертовски велики.
– Нора, я знаю, что у тебя есть для особых случаев элитные напитки.
– Окстись, Виталик, я пока не вижу никакого особого случая. Хотите остограммиться – сливяночкой балуйтесь.
– Не поняла ты меня. Я вот думаю, чем мне придётся подкупать коменданта в военном городке? Ну не сливянкой же в самом деле! Офицеры, знаешь ли, очень падки на элитное спиртное. Ничто так не сближает людей, как беседа за бутылочкой «Джонни Уокера». Да ещё в такой дыре! Тщеславие – великая вещь. На тщеславии можно хорошо сыграть.
– Ну ты и змей искуситель. Найдётся у меня коробка «Джонни» и ещё коробка «Chivas Regal».
– Вот и славненько. Хотя я, если честно, не уважаю виски. Уж лучше коньяк.
– Чего нет, того нет. Последнюю у меня Тумба выклянчил. Для тебя, кстати.
– Я помню. Мне бы ещё бутылок оригинальных найти.
– Для сливянки?
– Ну уж нет. Есть у меня задумка сделать коньячок собственного разлива. Я уже разработал этикетку, крышечки можно сделать позолоченные или даже золотые, чтобы прокатило за элитное пойло.
– Бутылочки найти можно, этикетки и крышки тоже. Но вкус подделать трудно.
– Тумба, могу спорить, что ты мой коньяк не отличишь от натурального.
– Чур меня, чтобы я ещё хоть раз с тобой спорил! Нора, ты же знаешь, что я ему вишу ящик виски. Подари мне одну коробку, я рассчитаюсь с этим змеем. А он пусть поит им, кого хочет.
– Проиграл – сам отдашь. Спор был честным, честно и пари отрабатывай. Нечего рассчитывать, что я буду прикрывать твой зад в твоих спорах.
– Что, уж и пошутить нельзя?
– Шутить – шути, но на виски не рассчитывай. А ты, Кацуба, из чего коньяк делаешь?
– Тайна сея умрёт со мной. Но пробу можете снять. Стёпа, нальём им по капельке?
– Чего ж не налить? Я сейчас принесу.
Степан вышел из кают-компании, но уже через несколько минут вернулся, держа в одной руке бутылку «Наполеона», а в другой несколько стаканчиков.
– Посуда здесь ещё найдётся?
Нора достала из походного бара недостающие стаканчики. Степан свинтил крышечку и разлил по стаканчикам на палец янтарной жидкости.
Дегустацию проводили по всем правилам. И нюхали, и стаканчики согревали в руках, пробовали на вкус маленькими глотками, ощущали послевкусие. Кацуба и Николаев с интересом наблюдали за дегустацией.
– Что-то мне подсказывает, что это обычная мистификация. Это та бутылка коньяка, что я тебе презентовал. Или сейчас мы будем дегустировать другой напиток для сравнения?
