Америго - страница 25

Последней надеждой был крохотный, почти незаметный и днем, выключатель в стене на площадке. Но без электричества от него не было никакой пользы, в чем они и убедились.

Зеленая дверь с табличкой оказалась незапертой и вела, как и дверь парадного, в кромешную тьму.

– Ну что за сюрприз! – всплеснула руками мама.

Свет крайних фонарей как-то ухитрялся проникать через окно с улицы; благодаря ему в фигуре, распростертой на большой кровати, угадывался отец. Тот рухнул на кровать, не избавившись даже от рабочей куртки, а шляпу зачем-то надвинул на лицо – будто от такого света нужно было защищаться. Недолго думая мать крадучись подобралась к изголовью и аккуратно спихнула шляпу. Тут же она попятилась, чуть не сшибив Уильяма: шляпа была измазана какой-то липкой смесью – как раз в том месте, где она ее ткнула.

Рональд, конечно, только притворялся спящим. Он привык в это время ужинать и теперь, несмотря на обстоятельства, ждал. Когда стало ясно, что жена и приемный сын вернулись, он перекатился на бок и потянул руку к спинке ближайшего стула.

– К соседям заходил, знают? – услыхал он жалобный голос.

– Знают, что света нет. Что случилось, никому не ведомо.

– Совсем не ведомо? – спросила жена.

– Провод, может, менять будут…

– А мы никого не видели.

– Зайдут еще, – неуверенно сказал Рональд.

– Вот оно, значит, как, – вздохнула жена. – А твоя шляпа? Надо же, такая старая, это даже впотьмах заметно, а я не обращала внимания. Верно сказал Господин – у тебя неблагополучный вид! Пора на новую откладывать. И надо бы сперва костюм посмотреть для парада, стыдно выходить в одном и том же седьмой год, – проворчала она, тщетно пытаясь разглядеть, чем именно запачкался кончик пальца.

– Пустяки, – сказал Рональд. – Что мне эта шляпа? На парад я в ней все равно не хожу. Да еще поглядеть надо, может, надфилем поскребу, как подсохнет…

– Совсем испортишь, – ответила жена. – На тебя целая смена смотрит, а ты как с чердака вылез.

Рональд уселся на стул и стал шарить по столу в поисках острого предмета. Напрасно – все приборы были убраны в ящичек серванта.

– Что там с проводами? Когда включат?

– Кого, провода? – рассеянно пробормотал Рональд.

– Да нет же, электричество! Что с проводами?

– Перебили где-нибудь. А может, какой-то паразит костюмный написал закон – чтобы вот эти по субботам без света сидели.

Мадлен сама изнеможенно опустилась на стул.

– Скажет тоже… А мы еще в купальную собирались. Под горячую воду… Так успокаивает. В больших апартаментах ванны ставят отдельные, слышал? Я б там и полежать без света не отказалась.

Рональд фыркнул и замолчал ненадолго.

– А ужинать есть? – спросил он затем вкрадчиво.

Мадлен покачала головой.

– Было, – отозвалась она. – Только я теперь ничего не сготовлю. Кто в бакалею пойдет? Я устала.

– И мне нездоровится, – поделился Рональд. – Терпение-то осталось?

Мадлен, хотя этого не было видно, напряглась.

– Нам питаться нужно. Какое терпение?

– Какое… спасительное, вот какое. – После этих слов Рональд пробрался к серванту и начал там шуметь, выдвигая ящики. Звякнула склянка.

– Разобьешь, и будем мы втроем два куска доедать, – невесело сказала мать (поднос с пирогом она со стола не убирала). Отец тем временем поднес находку к окну, которое по-прежнему изливало на детскую кровать мерклый, болезненный свет.

– Оно, – заключил он. – Где стаканы?

– Я сама, – выхватила у него склянку удивительно тихо подоспевшая мать. – Уильяму поменьше, ему дадим пирога. Ребенок растет все-таки.