Идем до бабушки уже по темноте. Мне совершенно все равно, что нас увидят, да пусть бы даже родители! Я взрослая уже, и все давно гуляют с парнями. Я что, хуже? Бабушки дома нет, ушла к соседке. Открывает Танька, ржёт и уматывает на кухню. Мы с Андреем идём в спальню. Там разложен диван-книжка. Мы без сил падаем на него, прямо на плед. Очень утомительный выдался вечер. За окном стучат колёсами вечерние поезда. Железная дорога никогда не спит. В окно ярко светит фонарь на вышке. Он освещает путь составам и подсвечивает маленькую комнату, в которой мы только вдвоем. Андрей поворачивается ко мне, его фигура заслоняет окно Теперь совсем темно и не видно, краснею я или нет.
Теперь я официально чья-то девушка. Андрей немного перестарался – после его поцелуев я хожу с синими губами. Маме говорю, что сосала шариковую ручку, а та протекла. Мама больше не спрашивает, хотя «чернила» не смываются еще несколько дней.
Андрей знакомит меня со своей компанией. Я чувствую себя так, как будто попала в фильм. Фантастический. Мне никогда не было так хорошо. Дни, проведённые с Андреем и его друзьями, выбивают меня из привычной колеи. Теперь я дружу с самыми лучшими людьми на свете. И все они парни. Ура! Это настолько больше и круче, чем я могла представить, что лучше об этом не думать совсем. Мое богатство так разнообразно. Два Ромы – чёрненький и светленький, Леша Дапира, Дима, Серёга, Миха, брат Ромы, того, что блондин. У всех есть клички или прозвища. По фамилии или из-за какого-то смешного случая. Рома с тёмными волосами – Крейзер, Серёжа – Кура, потому что Куракин, Дима – Ёж, потому что волосы у него на голове вьются и издалека кажется, будто он надел овечью папаху. Они кажутся мне почти что небожителями. Недосягаемо красивые, гордые. Короли подворотен, мачо пивных ларьков. Мои прекрасные «четверо парней из нашего двора»13, хоть их и больше, чем четыре. Я живу, согретая их величием. Я самая счастливая на свете.
О том, чтобы быть хоть капельку похожей на них – такой же смелой, такой же уверенной – я не мечтаю. Я следую за ними по пятам, боясь спугнуть своё невиданное счастье. Но они, как молодые боги, снисходительны и добры ко мне. Они зовут меня Сестрёнкой, и это самое прекрасное прозвище. Я – младше их и заметно тушуюсь. Но они не ищут повода обидеть. Наоборот. Я лопаю шоколадки и яблоки, которые неизменно перепадают мне, как единственной девушке в компании, и я тихо таю от удовольствия.
Когда Андрей уезжает поступать в Хабаровск, я чувствую, как мой бесценный мир трещит и лопается по швам. Я многое отдала бы за возможность повторить два этих упоительных месяца. На глазах умирают дорогие моему сердцу миражи. Деревья, небо, трава – всё теперь чёрного цвета. Рассыпается на глазах пеплом сожжённых дневников. Я чувствую себя малолеткой, которой подарили красивый леденец и тут же отобрали, пребольно щёлкнув по носу в назидание. После отъезда Андрея никто не будет возиться со мной. У парней свои дела. Я снова одна. Поездка в Америку на фоне этой потери – ничто. Я живу только воспоминаниями. Мне некому помочь.
В этот момент приходит спасительная мысль. Остаться здесь. Не ехать. А вдруг Андрей не поступит? Тогда и я останусь. И всё вернется: посиделки у Дапиры, квартирники, встречи в скверах, шоколадки.
– Наташ, ты, конечно, делай, как знаешь, – мама говорит тихо, не ругается. Но я вижу – она расстроена. – Просто столько сил потрачено. Целый год. Может, подумаешь?
