Роскошный при кровавом царизме, ныне водоём являл собою жалкое и унылое зрелище. Заросший у берегов камышом и водорослями и на две трети покрытый ряской, он норовил вот-вот превратиться в болото, а позже и вовсе – в топь.
– Короче! – зашептал паразит в самое ухо друга, озираясь по сторонам. Сделал он это специально, чтобы собеседник ощутил причастность к некой огромной тайне. – Идти надо сейчас, пока тепло и предки на работе.
– А ты чего, вот прям плот связал? – недоверчиво заулыбался Кирилл. – Настоящий?
– Нет, блин, игрушечный! Конечно, настоящий! Вчера полдня на это убил. Вымок весь. Аж до соплей, – корабел для наглядности зашмыгал носом. – Ты не веришь мне что ли?
– Не в этом дело, – рыхлый телом хорошист, к тому же происходивший из не совсем русской семьи, явно не хотел сбегать с уроков. – Просто я сегодня утром с математичкой нос к носу столкнулся. Вероника Аркадьевна – падла редкостная. К гадалке не ходи, прогул проставит.
– Чёрт с ней! – подмигнул хулиган. – Подумаешь, велика беда! Ха-ха!! Прогул!!!
– Тебе-то, как всегда, ничего не будет. В худшем случае – отделаешься подзатыльником. А меня, как пить дать, выпорют! – качая кудряшками, упрямился тихоня, приученный к прилежному воспитанию отцовским ремнём.
– Если жопа заболит, придёт на помощь Айболит! – ловко зарифмовал двоечник и тут же перешёл к угрозам. – Или пошли, или фофанов навешаю! Выбирай!
Ладно, – сообразительный Киря глянул на жилистого балбеса, принявшегося яростно разминать средний палец правой руки, и, скрепя сердце, согласился. – Так и быть. Айда.
– Вот и правильно! – победоносно подытожил заводила и повёл слабохарактерного приятеля на вожделенное место.
Взобравшись на утлый плот из разнокалиберных досок, кое-как связанных набухшим в воде шпагатом, мореходы далеко отплыть не сумели, а потому всего лишь чуть промочили ноги. Сущий пустяк, учитывая наличие при себе сменной обуви, без которой ввиду бдительности и рвения дежурного класса в школу не проскочила бы и мышь. Друзья положили промокшие ботинки с носками сушиться на солнце, а в сухих кедах на босу ногу принялись бродить вдоль берега и кидаться камнями по застрявшей в тине не то трубе, не то палке. Толстяк на снайпера явно не тянул. Да и худющий сорвиголова особой меткостью не отличался. Лишь с энной попытки он поразил-таки цель, и предмет перевернулся в воде.
– Ура, попал! – радостно завопил пацан, раскинул в стороны руки и, подражая звуку авиационного двигателя, заложил крутой вираж. – Бж-жжж… Пятый-пятый! Я десятый! Задание геройски выполнено! Бомбардировщик возвращается на аэродром. Как слышно? Приём… Бж-жжж…
– Ух ты! А чего это? – Кирюша попятился, оступился, плюхнулся на пятую точку и с робкой надеждой в голосе решился на предположение. – Манекен?
– Ой, мамочки! – завопил стоявший ближе к воде бомбардир, и мальчишки, позабыв про портфели, бросились наутёк.
В пруду барахталась отрезанная по локоть, сизого цвета человеческая рука со сжатыми в кулак пальцами, на одном из которых зловеще поблёскивало с крупным, явно драгоценным камнем…
Семейство Пирдубирдыевых давно переехало в Подмосковье из какой-то совсем уж Средней Азии и до поры до времени совершенно безмятежно квартировало в многоподъездном кирпичном доме примерно в трёх минутах размеренной ходьбы от железнодорожной станции. Их девятиэтажка считалась престижной в застроенном тогда сплошь и рядом панельными хрущёвками рабочем городишке, что расположился на пологом берегу Москва-реки промеж двух живописных пойм, снабжавших многомиллионный мегаполис питьевой водой.
