В те былинные времена миграция из подбрюшья империи не являлась массовой и случалась, если только периферийный кадр оказывался выдающимся и заслуживал перевода в Первопрестольную. Достижениями Пирдубирдыев-старший до столицы не дотянул самую малость. Зато для военного производства в непосредственной от неё близости вполне годился. Тем паче, что был он кадровым партийным работником с инженерным образованием и допуском к государственной тайне.
И вот жили они поживали, пока не постучалась в их дом беда. Не успел толком начаться очередной учебный год, как их старший сын, смуглый и чернобровый красавец Заурбек, робко перешагнул порог отделения милиции по месту жительства. Взволнованно давясь слезами, без единой синтаксической и пунктуационной ошибки молодой человек написал заявление о пропаже родителей, трое суток тому назад ушедших по грибы и с тех пор не вернувшихся.
Начались поиски. Понятно, первым допросили заявителя – студента пятого курса очень престижного института, ленинского стипендиата, весьма вероятного обладателя красного диплома и отменной комсомольской характеристики. Следом настал черёд его младшего брата Алибека – восьмиклассника, круглого отличника, перворазрядника по русским шашкам и доморощенного виртуоза-балалаечника. Оба хоть и выглядели подавленно, но ответствовали связно, без противоречий и никаких подозрений у органов внутренних дел не вызвали.
Далее побеседовали с соседями. Люди, в целом, милейшие, они ничего путного тоже показать не смогли. Да, дескать, видели на днях и достопочтенного Махмуда Алибабаевича, когда его к дому подвезла служебная «Волга», и глубокоуважаемую Сауле Абдурахмановну, спешившую к семье с авоськами, битком набитыми дефицитным продовольствием. Из того же, между прочим, гастронома, где не имевшие льгот и блата простые граждане готовы были укокошить друг друга из-за выброшенных на прилавок мороженных голландских кур.
Один из жильцов квартиры снизу, однако, вспомнил, что в ночь с пятницы на субботу у Пирдубирдыевых постоянно смывали унитаз, но Заурбек, пожелав повару студенческой столовой вечно гореть в аду, подтвердил, что в те часы маялся желудком и до позднего утра не вылезал из туалета.
В общем, по всему выходило, что искать исчезнувших надобно в близлежащих лесах, тогда ещё довольно густых, а местами и вовсе нехоженых.
Прочёсывания местности к результатам не привели, если не брать в расчёт побочный эффект: в частном секторе были выявлены с десяток неизвестных ранее точек массового самогоноварения, а на укрывшейся за труднодоступной чащей очень дальней поляне только-только вызрела целая плантация конопли. Производителей алкогольного суррогата без душеспасительных церемоний и интеллигентского слюнтяйства наказали, приговорив к штрафу с конфискацией средств нелегального промысла. Напасть же на след таинственных аграриев, к сожалению, так и не удалось, хотя в засаде их ждала группа из трёх бывалых оперативников, по окончании дежурства наотрез отказавшихся сменяться.
– Нет, не устали… Ни в коем случае… Придавать новые силы считаем нецелесообразным… Почему-почему? По кочану! Ой, в том смысле, что поймать этих негодяев для нас теперь – дело чести! – с трудом сдерживая смех, доложил раз начальству по рации старший из сотрудников капитан Курилкин и попросил снабдить их через секретное дупло усиленным сухим пайком, двумя ящиками минералки и блоком папирос. Более никто из них на связь не выходил. Да и из лесу – тоже. Несколько раз, правда, случайные прохожие божились, что натыкались в тех местах на целый выводок йети, ряженых почему-то в милицейские портупеи, но то, верно, была брехня.
