Аметист: танец волчицы - страница 27

Ночь встретила принца снегопадом. Снежинки кружились, приземлялись на его плащ и таяли. Принц бодрым шагом пересёк площадь Луны, вышел на набережную реки Кривуши, взошёл на крутой мостик Трёх Убийц и скрылся в длинной улице, которую местные окрестили Верёвкой. Он шёл и насвистывал от удовольствия. Морозный воздух отогнал картины недавней страсти, и мысли в голове маршировали чётко, как дружинники.

Верёвка была самой длинной и извилистой улицей города. Она огибала его полукругом и незаметно вливалась в парадный Королевский бульвар, ведущий к подножию Кривого холма. Можно было бы и короче пройти, но Ренулфу нужно было время остыть и подумать. Всё стало бы, конечно, намного проще, если бы Льялл просто отрёкся от престола. Тогда можно было бы сохранить с ним братские отношения, вместе охотиться, участвовать в турнирах и балах, играть в сруби-голову-магу, и, может, назначить близнеца королевским советником? Не, советником это через чур. Слишком много власти для второго претендента на трон. Да и братские отношения – опасное дело. При любом раскладе, самое надёжное – избавить Льялла от жизни и, соответственно, искушений. Ренулф взгрустнул. Долгие годы совместного противостояния наследнице сблизили близнецов. Принцы даже как-то привязались друг ко другу. С другой стороны, на этом можно ведь и сыграть. Ну, то есть заверить Льялла в своей привязанности, пообещать пост, усыпив бдительность. А что? Неплохой же вариант.

Именно в этот миг Ренулф почувствовал, как нечто впилось в его горло. Глаза принца выпучились, рот открылся, силясь сделать вдох. «Удавка!» – мелькнула догадка в его голове. Чёрт! Проклятый Льялл! Брата! Да как он мог?! Предатель!

Но Ренулф был не таким простым, как казался. Он шагнул назад и резко упал на спину, придавив ночного убийцу к земле. Верёвка отродясь не знала булыжника. Падение позволило несколько освободить захват, и принц мгновенно просунул руку под гарроту ^специальный шнур для удушения), немного оттянул от шеи, а кулаком другой руки ударил нападающего в голову. Убийца попытался затянуть шнур сильнее, но решающая секунда была упущена, а Ренулф стал молотить его рукой по голове, одновременно стягивая удавку наверх через лицо. Нападающий обмяк, и принц смог выбраться.

– Кто? – просипел он, в свою очередь сжимая тонкое горло несостоявшегося убийцы.

Тот молчал, извиваясь. Впрочем, ответ и не был нужен. Ренулф пырнул кинжалом прямо в сердце противника и снял с него маску. Убийцей оказалась девушка. Тонкая, с нежными чертами лица. Принц встал с трупа, потирая шею, пнул сапогом уже мёртвое тело.

Итак, Льялл первый начал игру. Теперь ход Ренулфа.

***

«Ми, Мышка, – прошептал кто-то нежно, любовно, – не бойся, пойдём со мной». Она посмотрела и увидела светловолосую женщину, склонившуюся над ней.

– Мама? – залепетала Ми.

– Дай мне руку, – улыбнулась та.

– Но ты же умерла?

– Это неважно, – уютный голос обволакивал, лаская, – моя девочка! Тебе так плохо в этом мире одной. Все чужие тебе, и ты чужая всем. Идём со мной, я так скучала по тебе!

И тут Ми начала дрожать. Ложь! Мама не могла скучать по ней. Мама ненавидела её. Отец Ми захватил в плен девушку из Аметиста. Белоликая, светлокосая, она кричала всю ночь в его шатре, рыдала и проклинала его. Но и на следующую ночь он предпочёл несчастную остальным своим жёнам. Мышке Ми рассказывали, что мать неоднократно пыталась избавиться от плода насилия, пыталась покончить с собой. Да кто бы ей позволил! «Белую горлицу» стерегли неусыпно, потому что шаман предсказал: сын этой женщины станет великим чародеем. Когда вместо сына «горлица» родила дочь, а родив, прокляла и умерла, истекая родовой кровью, Князь убил шамана. Никто и возражать не стал: хорошие колдуны не ошибаются. А плохой – зачем нужен?