Ты очень хотела камин в квартире и во время ремонта придумала гипсокартонную конструкцию, которая была призвана его имитировать. На самом деле это было всего лишь квадратное углубление в стене, в которое мы наставили большое количество свечей из IKEA разного размера и визуализировали камин. Мне кажется, что мы так ни разу их и не зажгли, одна лишь сила воображения была способна рисовать в наших головах самые яркие картины.
Я знаю, что однажды у нас действительно будут самый настоящий камин и большой пушистый ковер перед ним, на котором мы будем сидеть вдвоем и попивать твое любимое вино в огромных стеклянных бокалах, из которых ты любила пить даже кефир, что придавало тебе изысканности в повседневные дни.
Мне так сложно записывать эти воспоминания – они сбиваются, переключаются с одного на другое. Описывала ремонт, а вспомнила почему-то тот день, когда твоему отцу сделали операцию и я решила остаться с тобой дома, чтобы поддержать. Вечером мы вышли во двор прогуляться и забрели на детскую площадку. Не знаю, как называются эти качели, которые мы облюбовали тогда, но я навсегда их запомнила. Это была длинная доска, на которой с двух сторон должны были сидеть дети и перетягивать друг друга своим весом. Наверняка у каждого во дворе были такие в детстве, и их несложно нарисовать в своем воображении.
Было уже слишком поздно и темно для того, чтобы на площадке были дети, только ты и я, медленно покачивающиеся на качелях, свет в далеких окнах домов… Так тихо, что можно было услышать даже шум реки, находившейся как минимум в двухстах метрах от нас. Тогда ты в очередной раз попросила у меня сигарету. Я очень любила смотреть, как смешно ты пытаешься сделать затяжку, потом другую; у тебя было такое серьезное лицо, как будто пытаешься доказать новую теорему.
Мы никогда никуда не спешили; это было самое беззаботное время, а сейчас я так боюсь не успеть, не успеть всё это написать, не успеть сказать тебе о самом главном так, чтобы ты наконец-то меня услышала! Последний раз по телефону ты сказала мне, что просто мы обе слишком эгоцентричны. Я не согласна, да и к чему весь этот эгоцентризм, когда в любой момент жизнь каждой из нас может оборваться и ничто уже не будет иметь абсолютно никакого смысла. Я стала много думать об этом, когда получила печальную весть о смерти нашей однокурсницы. Вот так просто в Директ одной из социальных сетей мне сообщили: «Катя, знаешь, что Лена умерла?»
И тут мир начал уходить из-под моих ног, силы стремительно покидали тело, вытекали, как кровь из вскрытых в теплой ванне вен. Я, конечно же, знала, что смерть – это естественно и что это исход любой жизни, но я совсем не готова была к тому, что это наступит так рано! Невыносимо больно терять своих друзей молодыми, тогда, когда жизнь у них только начинается.
И я не хочу, чтобы однажды и тебе в Директ написали такую же весточку обо мне, и от меня остались только воспоминания и горечь того, что мы так и не сказали друг другу столько важных слов.
После меня останутся все эти листы, исписанные моим вдавленным почерком, с нашей историей, которая рассказана от всего сердца и несет в себе один только смысл: рассказать тебе о том, что внутри, о том, что болит и одновременно вызывает улыбку на лице и растекается теплой волной по телу. Рассказать тебе о том, как я была счастлива рядом.
