Одвин посмотрел на Акиру, которая молча кивнула. Лекарь простер руки к толпе и провозгласил:
– Волей народа и городского синедриона патриций Эрзальской долины Шай Лаплари называется мэром Аджхарапа, да будет его служение городу славным!
Толпа рукоплескала. Шай заметил, что на лице Эрбуса скользнула легкая улыбка. Когда овации убавились, патриций повторил свой вопрос стражнику:
– Так все же? Как ответишь на решение своего народа, Эрбус? Станешь ли мне советником?
– Признаюсь, Дейна более обстоятельно выбирала себе советников. Проверяла их на лояльность.
– Да, глупый правитель выбирает себе советников лояльных и управляемых. Мудрый же правитель выбирает советников профессиональных.
– Справедливо сказано, – ответил Эрбус.
– И мудро, – добавил Шай. – И в знак того, что я намерен править мудро, я готов сказать свое первое решение на посту мэра Аджхарапа перед тем, как ты определишься со своим. В городском синедрионе более не будет податливых и лояльных советников. Поэтому отныне я освобождаю от службы лекаря Одвина и главного счетовода Акиру.
Эти слова словно ударили Одвина по голове. Он приоткрыл рот, повернулся к патрицию и пробормотал:
– Как это понимать, позвольте?
– Вы продолжите находиться на посту главного лекаря. Ваша коллега Акира не уйдет с должности старшего счетовода городской казны. Но советовать мне в синедрионе будут не те, кто хорошо варит травы или ведет аккуратный счет монет, слепо поддерживая всякое начинание мэра, а те, кто знает толк в управлении, и не травами и монетами, но людьми. Эрбус правит городской стражей. И я смею рассчитывать на его опыт и впредь.
Оставив старого травника и дальше глотать ртом воздух, патриций вновь обратился к Эрбусу Одноокому:
– Теперь, почтенный Эрбус, я готов выслушать тебя.
– А я готов остаться в синедрионе, если так будет угодно мэру, – без раздумий ответил главный стражник.
– Мы с Акирой дали тебе свои голоса! – жалобно вмешался Одвин, который уже успел подсчитать, на сколько монет уменьшится его доход после ухода из совета.
– И мне помнится, сделали вы это добровольно и без лишних раздумий, – бросил ему Шай. – Смею надеяться, что мои будущие советники будут подходить к таким вопросам с большей внимательностью. Не так ли, Эрбус?
– Так, – кивнул начальник стражи.
– Как же быстро ты переменил свое мнение насчет патриция, – бросил Одвин Эрбусу с укором. – Или он тебе приглянулся? Ты ведь в курсе, что патриций предпочитает ложиться ночью с мужами?
– Почему это должно беспокоить меня? – сдержанно ответил Эрбус. – Он же не со мной ложится.
– Я предлагаю обсудить новые кандидатуры в члены синедриона, а не кандидатуру моего члена в мужей, – отрезал Шай. – В ближайшие дни я намерен определиться с тем, кто займет оставшийся пост советника синедриона.
– Шай, – шепнул ему Мачео. – Советников трое. Но пока ты выбрал одного только Эрбуса.
– Да, – согласился Шай. – Эрбуса. И тебя.
– Меня? – Глаза Мачео округлились.
– Ты против?
– Я…
– И для ясности. Выбор мой пал на тебя не потому, что ты согревал все эти дни мою постель, но из-за твоего опыта. Ты знаешь о служителях города все. Ты и о городе знаешь все. И эти знания ценны для меня. Помощник мэра – идеальный кандидат на пост советника синедриона. А потому мне осталось выбрать третьего. Сегодня вечером я желаю говорить с тобой и с Эрбусом. Мне нужны ваши предложения. Это ясно?
– Ясно, – сказал Мачео, который не смог утаить улыбки после слов Шая.
