(«Амулет Паскаля…» – прошептал мне на ухо Иван-Джон.)
– …и выбывает из игры.
Я пожала плечами:
– И что дальше? Что с ним происходит?
– М…м…м… – замычал старый мсье. – То, что мы ему здесь пожелали. По принципу морфогенного резонанса…
(«Это теория доктора Руперта Шелдрейка… – опять прошептал Иван-Джон, видя мою полную неосведомленность. – То, что мы смоделируем здесь, – повторится где-то там… Морфогенный резонанс – повторение подобных процессов…»)
Какие остроумные и веселые люди, подумала я, другие бы на их месте начали рыть канал, строить электростанцию, поворачивать реки вспять или искать под заборами своих коттеджей нефть. А эти сидят себе, ужинают, не вредят природе, не загрязняют окружающую среду… Развлекаются, как умеют.
– Понятно, – кивнула я головой. – Все понятно. Меня волнует одно, господин Паскаль: моя роль в этом развлечении.
– О, вы будете разносить шарики. Вот и все.
Я недоверчиво посмотрела на него:
– Все?
– Пока да. Но вы можете присоединиться к нам. Конечно, если пожелаете…
Для меня это означало одно: в любой момент я снова могу очутиться на улице. Даже если это сборище придурков нагадает мне стать шейхиней Брунея! Если у всех у них есть деньги, почему бы не пофантазировать, почему бы не вырваться из этой глухого угла. Но что касается меня – дудки! Не такая я дурочка.
– Спасибо, – сказала я, – за приглашение. Я подумаю над этим интересным предложением… Можно приступить к выполнению своих обязанностей?
– Да, пожалуйста, – кивнул мсье Паскаль. – Берите аквариум. Вы готовы, господа?
Все дружно закивали головами, хотя я почувствовала, что атмосфера стала более напряженной.
Ну и ладно! Я взяла аквариум с шариками и вопросительно посмотрела на хозяина.
– Начинайте с конца стола, – сказал он. – Кажется, Джон, вы жаловались, что засиделись в наших краях… Итак, вы – первый.
С аквариумом в руках я направилась к своему соседу. Вид у него был не слишком веселый. Он посмотрел на меня. Я вспомнила, как мы танцевали…
Иван-Джон отвернулся и запустил руку в аквариум, зажал шарик в руке, а потом, так же глядя мне в глаза, медленно раскрыл ладонь. На этот раз отвернулась я.
– Прозрачный! – наконец воскликнул он.
Странно, в его голосе было столько радости, что я усомнилась в страстном желании каждого из присутствующих вырваться отсюда.
Длинноносый нервный господин был следующим, он с удовольствием запустил руку в судьбоносный сосуд и с немалым разочарованием сообщил обществу то же самое:
– Прозрачный…
«Переводчик Шекспира» в старых кроссовках чихнул, извинился, выпустил шарик из рук, полез за ним под стол. И известил оттуда:
– Прозрачный.
Раскосая хищница с безразличным видом сунула свою лапку в аквариум.
– Аналогично! – сказала она, затягиваясь сигаретой и выпуская дым чуть ли не мне в лицо.
– Если никому не повезет, будем тянуть по второму кругу! – сказал мсье Паскаль.
Но мне не пришлось начать этот «второй круг», спустя миг женщина в блестящем платье захлопала в ладоши и воскликнула:
– Амулет!
На ее ладони лежал шарик с маленьким черным цветком внутри.
Мне стало очень интересно: что же дальше?
– Ну вот, Вероника, – улыбнулся мсье Паскаль, – вы и дождались своего часа!
– Поздравляю, Вероника, – подхватил Иван-Джон.
И все пришли в движение, потянулись чокаться своими бокалами к женщине, будто она была именинницей. Она смеялась. Потом встала из-за стола и пропела несколько строчек из песни а капелла. Она пела, закрыв глаза, я видела, как вибрируют ее губы, а гортань переполняют какие-то дивные звуки, которых, как мне показалось, нет в природе… Голос был довольно сильный, с широким диапазоном. Я даже не заметила, что с удовольствием отбиваю такты ногой.
