Павел Иванович помедлил с ответом, пригубив ложечку янтарной ароматной сладости и запив её мелкими глотками ароматного китайского чая. Баратов терпеливо ждал.
– Я газет не читаю, – ответил наконец хозяин, – да, по-моему, их тут и не печатают. Пользуюсь слухами, на востоке они точнее и оперативнее любых журналистов. Слышал о Добровольческой армии Лавра Георгиевича Корнилова, об её поражении от большевиков под Екатеринодаром и смерти славного генерала. Слух об избрании генерала Деникина новым верховным главнокомандующим меня тоже не миновал. – Павел Иванович горестно вздохнул и подкрутил седой ус. – Не могу сказать, что рад за Антона Ивановича: невелик почёт в гражданскую войну оказаться во главе одной из противоборствующих сторон. – Усмехнулся и снова отпил чаю. – К тому же забавно, Деникин отнюдь не высшего сословия, чуть ли не из крепостных крестьян, а командует дворянскими добровольцами. Парадокс! Впрочем, и Лавр Георгиевич тоже был не из дворян.
– Ну, в армии Деникина не только дворяне, – возразил Баратов. – Много разночинцев, казаков, мещан…
– Да-да, мещан, – Павел Иванович презрительно поморщился. – У большевиков тоже не одни рабочие и крестьяне. И дворяне есть. Даже их Ленин – из потомственных. Ну да бог с ними, разберутся. Но я в гражданской войне участвовать не хочу. Не хочу и не могу. Русские убивают русских из-за каких-то эфемерных идей – это противоестественно… это, наконец, отвратительно! – И без перехода добавил: – Простите за резкость, но вы не ответили на мой прямой вопрос.
– Помню, помню: вы всегда славились прямотой, как истинно русский человек. А я-то – из грузин, был Баратошвили, стал Баратов. Так сказать, мимикрировал под русского, как многие инородцы.
– Тут вы категорически не правы! В Российской империи никто никого и никогда не заставлял мимикрировать. Разве только евреи меняли имена и фамилии, однако они – статья особая. Им «линию оседлости» надо было преодолевать. Но…
– Да-да, не будем про евреев, однако отвечу на ваш прямой вопрос. Так вот, пробираюсь в Тифлис, на свою историческую родину. Спрóсите: зачем? Надеюсь, там принесу больше пользы Отечеству…
Николай Николаевич не успел закончить – в саду появилась крайне взволнованная Агния Александровна.
– Прошу простить, что прерываю, только что сообщили из совдепа: к нам направляется военный комиссар.
– Мне необходимо исчезнуть, – вскочил Баратов. – У вас есть другой выход?
– Да-да, идёмте, я покажу, – поспешно откликнулась хозяйка. – А тебе, Павел Иванович, следует надеть мундир с орденами.
– Боюсь, это лишь навредит, – заметил Баратов.
– Ну как же! – неуверенно возразила Агния Александровна. – Всё-таки заслуги…
Баратов исчез, а Мищенко последовал совету жены. Но совсем не потому, что привык ей доверять, – в другое время он лишь пожал бы плечами, однако сейчас должен был прийти военный комиссар, а военного, по его глубокому убеждению, и встречать следовало соответственно, то есть при полном параде. Правда его резануло слово «комиссар», он вспомнил представителя Временного правительства, тоже комиссара, которого в марте прошлого года послал куда подальше, но – что поделаешь?! – с волками жить… Поэтому вышел к незваному в офицерском белом кителе с погонами генерал-лейтенанта, при всех орденах, даже иностранные нацепил. Георгиевскую шашку с бриллиантами оставил на месте, в шкафчике за стеклом.
