«Все успокойтесь!» – рявкнул Сунь Жэн. – «Я понимаю ваши чувства, Цзяцзя – наш хороший коллега, и я тоже хочу, чтобы она поскорее поправилась. Но интересы компании превыше всего, сейчас, в такой момент, нельзя из-за личных проблем задерживать важное дело. Я, Сунь Жэн, много лет работаю в компании, мой опыт и способности всем известны, я еду на конференцию ради будущего компании». Его слова звучали твёрдо, в глазах читалась непререкаемая строгость, он пытался таким образом подавить недовольство.
Внезапно сторонники Ма Цзяцзя хлынули в зал, как приливная волна, в их глазах горел огонь гнева, готовый, казалось, зажечь воздух в этом зале. Один из них шагнул вперёд, указал пальцем на Сунь Жэна и, дрожа от волнения, произнёс: «Сунь Жэн, не думай, что мы ничего не знаем, случай с Цзяцзя слишком подозрительный, не ты ли подстроил всё, чтобы заполучить место на конференции в Ла-Пасе?» Этот вопрос был как удар ножом, он напряг атмосферу в зале до предела.
Услышав это, лицо Сунь Жэна мгновенно помрачнело, как небо перед бурей, сплошь затянутое тучами. Он широко распахнул глаза, на лбу вздулись вены, он похож был на разъярённого зверя, и рявкнул: «Не надо клеветать! Без доказательств вы тут распускаете языки, компания – это место, где всё решается по справедливости, а не где вы будете устраивать свои разборки!» Его голос разносился по залу, оглушая присутствующих.
Ссора разгорелась не на шутку, стороны стояли на своём, и в зале заседаний царил хаос. Сунь Жэн, видя, что дело принимает плохой оборот, в панике схватил телефон, набрал номер охраны и срывающимся от злости голосом крикнул: «Быстрее в зал заседаний, тут дебош!» Вскоре прибыла охрана, образовав непроницаемую стену, окружив сторонников Ма Цзяцзя.
Сунь Жэн посмотрел на всех, его лицо слегка подёргивалось, глаза сверкали злостью. Он громко заявил: «Если сегодня вы не согласитесь на мою поездку на конференцию в Ла-Пас, вы будете препятствовать развитию группы! Компании досталось немало, чтобы её разрушили из-за ваших корыстных интересов!» Его слова были подобны ледяному ветру, пронзившему сердца присутствующих, заставив сторонников Ма Цзяцзя похолодеть. Под давлением Сунь Жэна они переглянулись, их пыл, только что горевший ярким пламенем, словно потушили ведром холодной воды, и они постепенно замолчали.
После словесной перепалки атмосфера в зале заседаний постепенно успокоилась. Сторонники Ма Цзяцзя, хотя и были недовольны, понимали, что дело проиграно, и дальнейшие споры бесполезны. В конце концов, Сунь Жэн, как вице-президент, занимал очень важное положение в компании, и его поездка в Боливию стала неизбежной. Оставалось только с досадой и негодованием молча поднять руки за.
После заседания Сунь Жэн не терял ни минуты, он понимал, что необходимо как можно скорее сообщить о принятом решении председателю совета директоров Ян Хэ. Он быстро поехал в санаторий, по дороге представляя себе разные реакции Ян Хэ, и волнение его нарастало.
Санаторий был по-прежнему тих, зимний ветер выл во дворе, срывая последние листья с ветвей. Сунь Жэн вошёл в палату Ян Хэ и увидел его измождённое, бледное лицо и пустые, безжизненные глаза.
«Председатель», – тихо позвал Сунь Жэн, слегка склонившись. – «В компании только что закончилось совещание, Ма Цзяцзя всё ещё в реанимации, а на конференцию в Боливию нужно кому-то ехать. Я докладываю вам: после обсуждения я решил поехать от имени компании». Он старался говорить ровно, но лёгкая дрожь в голосе выдавала его волнение.
