Глаза Хуа Чэна покраснели. Он открыл рот, и через долгую паузу прошептал хриплым голосом: «Ань Жань… ты пришла… Я думал… я думал, ты больше не придёшь». Каждое слово, казалось, вырывалось из глубины души, полное горечи и самообвинения. Бывший генеральный директор компании Линхай, человек, который когда-то боролся в жестоком мире бизнеса, видевший множество интриг и подлостей, знавший, насколько опасен этот мир, даже он не смог уберечь самого дорогого человека и дело, созданное вместе с Ань Жань.
– Дурачок, как же я могла не приехать? – Ань Жань чуть не заплакала, но изо всех сил выдавила улыбку. – Видишь, я пришла. И всё постепенно налаживается, не отчаивайся. – Её голос был мягким, как весенний ветерок, пытавшийся развеять мрак, окутавший Хуа Чэна.
Хуа Чэнь слабо покачал головой, на его лице появилась горькая улыбка, голос стал ещё более хриплым: – Ань Жань, в этом чёртовом месте я чувствую себя брошенным всем миром, информации здесь кот наплакал. Но иногда я вижу газеты, и каждый раз вижу тебя. Ты становишься всё ярче, а внешнеторговая палата под твоим и Ван Цяо руководством процветает. Читая эти репортажи, я испытываю такую гордость, моя Ань Жань, ты действительно выросла, ты стала настоящим профессионалом. – Он замолчал, в глазах его мелькнула грусть, он вытер лицо рукой и продолжил: – Только вот я сейчас такой никчёмный, я тебя тяну за собой, я часто думаю, что я тебя уже недостоин. – Его глаза снова покраснели, слёзы навернулись на глаза, он с трудом сдерживал их.
В глазах Хуа Чэна горела ярость: – Я ненавижу себя, Ань Жань. – Его голос становился всё тише, последние слова были почти неслышны, он сжал кулаки, костяшки побелели, словно он пытался сжать в них ускользающую силу и достоинство.
Ань Жань нежно коснулась его руки, пытаясь успокоить: – Хуа Чэн, это не твоя вина. В деловом мире подлости не избежать, эти люди не останавливаются ни перед чем, мы недооценили их подлость. – Она посмотрела на него твёрдым взглядом, в её глазах читалась усталость от прошлого и упорство в будущем. – Но не волнуйся, мы не сдаёмся. Сейчас все стараются, мы обязательно привлечём Ли Фэя к ответственности.
Услышав это, в глазах Хуа Чэна зажглась искорка надежды, слабо мерцающая в бездне отчаяния: – Правда? Ань Жань, вы действительно сможете его найти? – Его голос дрожал, словно тонущий человек ухватился за спасательный круг.
Ань Жань решительно кивнула: – Правда, Хуа Чэн. Внешнеторговая палата, Линхай, все работают над этим. Ли Фэй совершил столько ошибок, столько людей пострадало от него, он не сможет уйти от ответственности. – Её голос был твёрд, в глазах стояло непреклонное решение, она пыталась передать эту веру Хуа Чэну, чтобы он вновь загорелся надеждой на жизнь.
В сопровождении судебных приставов они ещё немного поговорили через стол. Слова были немногословны, но каждое было проникнуто глубокими чувствами. Ань Жань рассказала о недавней работе внешнеторговой палаты, стараясь дать Хуа Чэну понять, что мир продолжает жить, что их общая мечта всё ещё поддерживается кем-то; Хуа Чэн молча слушал, изредка вставляя реплики, пустота в его глазах постепенно сменялась теплом.
Время незаметно шло, судебный пристав тихо напомнил Ань Жань, что время свидания почти закончилось. Ань Жань чувствовала себя очень неловко, она крепко сжала руку Хуа Чэна: «Хуа, выздоравливай, я буду часто навещать тебя. Поверь мне, всё будет хорошо». Её голос слегка дрожал, взгляд был полон нежности и надежды.
