Из-под одеяла донеслось невнятное бурчание. Эркин рассмеялся и подошёл к окну, раздвинул шторы.
– Что, утро уже?
Эркин обернулся. Взлохмаченный Андрей сидел на диване, протирая кулаками глаза, зевнул с подвывом и улыбнулся.
– Доброе утро, браток.
– Доброе утро, – ответно улыбнулся Эркин. – Давай, чайник уже греется.
– Мг-м, – Андрей ещё раз зевнул и встал, взялся за халат.
– Алиса и Женя спят ещё, так что дуй так по-быстрому, – рассмеялся Эркин.
– Ага, то-то я слышу, тихо как. Я мигом, браток.
Что Андрей умеет, когда надо, управляться быстро, Эркин и раньше знал. Он только-только успел всё достать для яичницы, как Андрей явился на кухню уже свежевыбритым и одетым, на расчёсанных кудрях надо лбом искрились капли воды.
– А вот и я!
– Ты яичницу умеешь делать?
– Не знаю, не пробовал, – фыркнул Андрей. – А что?
– Тогда я сам. А то Алису пора будить.
– Давай, разбужу, – с воодушевлением предложил Андрей.
– Уже, – в кухню вошла, затягивая поясок на халатике, Женя. – Доброе утро, Андрюша. Ой, яичница, ты молодец, Эркин. Алиска, ты меня слышишь? Не копайся. Андрюша, для хлеба в шкафчике возьми, Алиса, умываться, Эркин, я сейчас сделаю, ты чаю свежего завари…
Не подчиниться этому вихрю распоряжений невозможно. И вот уже все сидят за столом, трещит на тарелках яичница, дымится в чашках чай, громоздятся на тарелке бутерброды и конфеты в вазочке…
Женя с гордостью оглядела стол и села есть. Подгонять никого не приходилось. И тут же обговорили, что, разумеется, Алису поведёт на занятия Женя.
– И не дёргайтесь, когда придёте, тогда придёте.
– Угу, – Андрей прожевал яичницу, скорчил рожу Алисе и ответил наипочтительнейшим тоном. – Как скажешь, Женя, так и сделаем.
Эркин поперхнулся чаем и так кашлял, что Андрей и Женя вдвоём шлёпали его по спине к полному восторгу Алисы.
Отсмеявшись, Эркин допил чай и встал.
– Спасибо, Женя. Андрей, пошли.
Андрей встал из-за стола с явным сожалением и из кухни выходил чуть ли не задом наперёд, демонстрируя, что не в силах глаз оторвать от остающейся на столе еды. Женя хохотала до слёз, Алиса визжала от восторга.
На улице Эркин смог продышаться. Андрей шёл рядом, гордо оглядывая улицу и неся свой ящик.
– Ну, ты даёшь, – наконец выговорил Эркин.
– Бери на здоровье, братик, – фыркнул Андрей. – Мне для тебя ничего не жалко.
И Эркин снова заржал. О вчерашнем они не поминали. Эркин свой долг выполнил, рассказал, а теперь Андрею решать. Это его отец, его кровь, и Эркин примет любое решение.
Залитые утренним солнцем улицы безмятежно спокойны. Молодая, ярко-зелёная листва, ослепительно голубое, ещё не выцветшее от летней жары небо. Эркин надел вместо непромокаемой куртки джинсовую, когда-то выигранную в Бифпите. Андрей покосился на него и улыбнулся. Ничего, брат, выжили мы назло всем, из такого дерьма, что и подумать страшно, выбрались, так что теперь… всё наше!
В Старом городе никакой сонной тишины. Во всех садах, огородах, дворах кипит работа. Весенняя страда. День упустишь – за год не наверстаешь. Андрей с жадным интересом вертел головой, разглядывая, удивляясь и восхищаясь.
И в Колькином дворе было шумно. Колька в одной тельняшке разбирал груду досок и бруса, горланил пёстрый петух, путался в ногах Колобок.
– О! – восхитился Колька, увидев Эркина и Андрея. – В самый раз, братишки!
– Главное – к жратве не опоздать, – засмеялся Андрей. – А остальное само приложится. Ну, где тут куриный дворец?
