– Проспались, – улыбнулся Владимир. – Теперь до Новозыбкова без остановок.
– А там? – спросила Женя.
– Там час простоим, – Владимир подмигнул Алисе. – Погуляем по снежку, на рынок сходим.
– И большой рынок? – заинтересовалась Женя.
– К поезду выносят, – ответила Оля. – Я тоже пойду. Надоело в форме ходить.
– А там и вещи есть?
Оля кивнула.
– Там вяжут все, так что варежки там, свитера, или ещё что.
– Новозыбковские вязальщицы славятся, – кивнул Владимир.
Женя задумчиво кивнула, явно что-то прикидывая в уме. Эркин посмотрел на неё и спросил:
– Они, эти вещи, очень дорогие?
– Ручные вещи всегда дороги, – ответил Владимир и улыбнулся. – Но не дороже денег.
Эркин кивнул, что-то решив. Владимир понимающе усмехнулся, но промолчал.
– Дорого, конечно, – вздохнула Оля. – А платок лучше ореньский. Город есть такой, Орень. Уж там вяжут… не из шерсти, из пуха. Лёгкие… как паутинка, а жаркие. А ещё в Печере Кукары, город такой есть, там кружева вяжут…
Женя заинтересованно слушала, расспрашивала, и как-то так получилось, что Оля пересела к Жене, и они затараторили о своём. Владимир подмигнул Эркину, и Эркин улыбнулся в ответ. Да, он знает: женщины любят говорить о нарядах. Женя довольна, так что и ему хорошо. Ореньский платок. Надо запомнить. Конечно, это очень дорого. Но он купит такой платок Жене. Когда-нибудь. Когда устроятся, он заработает денег, поедет в этот город Орень – конечно, поедет, он же свободный человек, может ехать, куда хочет – и купит. А сейчас… посмотрим, конечно, но пока деньги надо приберечь… хотя если что стоящее и нужное…
– О чём задумался, браток? – негромко спросил Владимир.
– Деньги считаю, – ответил захваченный врасплох, Эркин.
– Стоящее занятие, – хмыкнул Владимир и уже по-серьёзному заинтересованно спросил: – Хорошо зарабатывал?
– Как сказать, – Эркин даже брови свёл на мгновение, обдумывая, как ответить. – Так я на мужской подёнке крутился, там заработки плохие были, но летом я пастухом нанимался, на всё лето, пастьба с перегоном, там я хорошо заработал. По-настоящему хорошо. Больше двух тысяч привёз.
– Ого! – искренне восхитился Владимир. – Но и поломаться, небось, пришлось?
Эркин кивнул.
– Да, досталось, конечно. Но заработали. Я с братом ездил.
И помрачнел, вспомнив Андрея.
– У брата… остался кто? – спросил Владимир и, увидев непонимающий взгляд Эркина, пояснил: – Ну, девчонка у него была?
Эркин кивнул.
– Она уехала уже, – и, чтобы Владимир не подумал чего, добавил: – Ей виза раньше пришла.
– Не тяжёлая была? – тихо спросил Владимир.
Эркин, не сразу сообразив, мотнул головой.
– Нет.
– Обошлось, значит, – кивнул Владимир и задумчиво сказал: – А может, и жаль. От человека след на земле – дети его.
Эркин на мгновение опустил ресницы. Он понимал, что его не хотят обидеть, ведь никто здесь не знает, кто такие спальники, не знает, что с ними, с ним, сделали. Понимал, но каждое упоминание о детях больно задевало его, и только воспоминание об Алисе удерживало, помогало пропускать такое мимо ушей, будто к нему это совсем не относится. И потому он только чуть подвинул сидевшую у него коленях Алису, чтобы ей было удобнее, и тогда смог улыбнуться. Алиса быстро внимательно посмотрела на него и прижалась, положив голову на его плечо. Эркин сглотнул подступивший к горлу комок и спросил:
– Спать хочешь?
– Не-а, – покачала головой Алиса. – Я смотрю. Эрик, а это что?
Но ответил Владимир.
