– Вот так. Сюда я тебя ещё не целовала.
Она попыталась отнять руки. Он, держась за них, сел, по-прежнему прижимая её ладони к своим губам и щекам, и со вздохом отпустил.
– Ну вот, встаю.
Женя не успела ни подвинуться, ни встать, так гибко он вывернулся из-под одеяла и сел рядом с ней. Женя рассмеялась и обхватила его за голову.
– А вот и не пущу.
– А я и не ухожу.
Но, говоря это, он уже знал, что, в самом деле, пора, ночь кончилась. Эркин высвободился, вернее, Женя сама отпустила его. Когда он наклонился, собирая свои вещи, и взял джинсы, что-то стукнуло об пол.
– Что это, Эркин? У тебя из кармана выпало.
Эркин встряхнул джинсы. Ещё один… стук. Он на ощупь нашёл и поднял… две конфеты. Они-то откуда? Все конфеты были у Андрея. Это когда же он их ему в карман засунул? Ну… Ну…
– Что это? Конфеты?
– Да. Ковбойские.
Эркин положил конфеты на стол, ощупал джинсы и нашёл третью. Ну, Андрей, ну… Ладно. А трусы где?
– Ты что ищешь?
– Трусы.
– Я их уже замочила, и рубашку, и портянки.
– Ага.
– Давай остальное.
– Сейчас. У меня всё в мешках.
Они говорили шёпотом, как и ночью.
– Ага, ты сразу в ведро положи. Ой, шлёпанцы надень, пол же холодный.
Нагишом и в шлёпанцах – что-то новенькое. Эркин усмехнулся, всовывая ноги в непривычную, но мягкую и удобную обувь. Да, хорошая штука.
В кладовке он вытащил из мешка узелок с грязным бельём и чистую смену. Натянул трусы и джинсы, надел рубашку. А обувь? Да вон же они, кроссовки, даже не запылились. И все вещи его так и лежит. Носки, вот они. Кроссовки… Ах ты, это-то откуда?!
Женя заглянула в кладовку и фыркнула, увидев, как он вытаскивает из кроссовок комки смятых газет. Эркин обернулся. Шторы на кухне Женя уже раздёрнула, и света хватало.
– Женя, что это?
– Это я их набила. Чтоб не ссохлись.
– А-а, понятно, – он кивнул и быстро обулся. – Я мигом.
– Грязное давай.
– Вот.
– И всё?! А остальное?
– Оно всё чистое, – Эркин протиснулся мимо Жени в кухню.
Как же после сапог в кроссовках легко! И утренняя работа… Вынести грязное ведро… Принести воды… а бак полный, ну да, Женя вчера так и не помылась… Трёх вёдер хватило. Теперь дрова. Эркин сдёрнул с гвоздя ключ и побежал в сарай. Дрова ещё есть, а лучина… э-э, совсем ничего осталось. Ладно, сегодня же и нащеплет. Он собрал последние щепки, вытащил приготовленную вязанку и запер сарай. Серый предутренний свет уже сменился золотистым, солнечным, и появились тени.
Эркин взвалил на спину вязанку и не спеша пошёл в дом.
Алабама
Графство Эйр
Округ Гатрингс
Джексонвилл
Особняк Роберта Кропстона
Джонатан не спеша собрал карты и улыбнулся.
– Ну как, Бобби?
Роберт Кропстон кивнул.
– Уже уезжаешь?
– Да. У лендлорда отдых непродолжительный.
Бобби взял колоду и стал её тасовать.
– Рад, что у тебя так удачно получилось с бычками. Русские сильно мешают хозяйствовать?
– Если не нарываться, – усмехнулся Джонатан, – то не сильно.
– Нарываться никогда не стоит, – кивнул Бобби. – Когда опять завернёшь?
– Как выпадет свободная минута.
Бобби ласково смотрел на него.
– Приезжай на Рождество, повеселимся.
– На Рождество обязательно, – кивнул Джонатан. – А что, веселье гарантировано?
– Да. Прошлое Рождество нам испортили, думаю на этот раз…
– Мы кое-кому испортим, – закончил за него Пит и гулко захохотал.
Бобби еле заметно поморщился.
– Рождество – святой праздник, Пит. Зачем его портить? Просто повеселимся. И твой Фредди душу отведёт, а то ты, Джонни, совсем его… засушил.
