Поднявшись с колен и осторожно ступая между осколками, я прошла в сторону окна, чтобы посмотреть местность, окружающую особняк.
Я сразу же обратила внимание, что окно было зарешечено чародейской решеткой.
Еле уловимое фиолетовое свечение, проникало в комнату вместе с отголосками темнеющего пурпурно-розового неба.
Я ахнула от того, что весь небосвод был покрыт сеткой, словно защищая Гелу от каких-либо вторжений. От нее вверх поднимались тонкие лучи, тающие в пространстве.
На темнеющем горизонте зажигались звезды, тая в проступающем зеленовато-голубом свете, исходящем от Элы. Ее яркие блики отдавали надеждой и печалью у меня в сердце. На глаза набежали слезы. Я немыслимо скучала по Аглару, томительно переживала за судьбу королевства и дворца. Да что уж говорить? Я волновалась даже за старушку Мирилду, стычки с которой вносили в мою жизнь не только желание приструнить колкую на язык женщину, но и радость и смех.
Тяжело вздохнув, я кое-как отлипла от окна и посмотрела на наполняющиеся темнотой покои.
Словно по мановению волшебной палочки в комнате зажглась сверкающая люстра, а на светильниках, развешанных на стенах, зарделись огоньки, мало напоминающие кристаллы, которыми было увешаны и обставлены аквийские земли, кроме Ванн.
Там до сих пор предпочитали свечи, факелы и горящий очаг, считая световые кристаллы, чем-то бесовским, не меньше.
Осторожно ступая между осколков, чтобы не пораниться, я осмотрела тонкое произведение искусного мастера и заключила, что на Геле давно пользовались электричеством.
Красивая комната утопала в ярком свете и казалась мне музеем из-за вычурного интерьера и сусального золота, сверкающего в каждом углу.
Обойдя весь периметр, я прошла в гардеробную нишу, рассчитывая найти за ней сундуки, хотя бы с какими-нибудь вещами или на крайний случай, свое красивое платье, но ни сундуков, ни намека даже на легкий пеньюар, там не оказалось. По бокам стояли шкафы на причудливых ножках, тоже оказавшиеся пустыми. Я разозлилась еще больше, начиная понимать, что кроме алого наряда юной искусительницы, в покоях ничего не было. Да даже домашних туфель, хозяин дома не решился принести.
Крайне негостеприимное отношение к пленнице-королеве!
Мои глаза готовы были метать молнии и разбить все что можно в этой комнате, но умный Мёбиус предусмотрительно утащил все из покоев, дабы это не превратилось в крошево из стекла и фарфора и не осело на его голову точным ударом.
Пыхтя как суанский дракон, я снова подбежала к двери и яростно в нее заколотила, надеясь на разум Мёбиуса и на понимание, что с женщинами, коих он так величал и уважительно нежно описывал, нельзя было держать в таких неподходящих условиях.
Пусть все тут было до тошноты роскошно, но никак уж не функционально. И, к слову, я жутко захотела есть. В моем рту, казалось, еды не было, целую вечность.
Да мне даже воды никто не предложил, не то чтобы, куриную ножку!
И в самый момент, когда я уже практически отбила себе все кулаки и ладони, дверь щелкнула и распахнулась, оттесняя меня вглубь покоев.
В комнату вошел мужчина, с которым мы уже были заочно знакомы. Его прищур и умелое распускание рук с надушенным платком лимонной субстанцией, отчетливо всплыло у меня в голове, также, как и примечательный аксессуар на его щеке – здоровенная бородавка с волосами.
Чуть прихрамывая на кривую ногу, он покосился на творившийся на полу бардак из пожухлых, придавленных роз и крошева разбитой вазы.
