– Давайте по порядку. Присаживайтесь, – доктор кивнул на стул напротив себя. – Мне кажется, вы настроены на долгий разговор. Ваши допросы придется совмещать с графиком лечения наших подопечных. Не все из них сейчас в достаточно стабильном состоянии, поэтому ради безопасности – вашей и моих подопечных – беседы придется проводить в присутствии лечащего врача или санитаров с открытой дверью. Сегодня после обеда у вас будет час на разговор с Дейвом Ирвингом. Я отдам распоряжение о предоставлении вам необходимых записей, просмотреть их вы сможете в комнате отдыха персонала или помещении охраны, как вам будет угодно.
– Что насчет карт доступа? – сощурился Роберт.
– Мы можем запрограммировать вам карты для дверей с электронным замком, однако у нас достаточно много помещений, где они не применяются из соображений безопасности. Все комнаты наших подопечных запираются на ключ.
– Будто вы бы разрешили нам беседовать с вашими подопечными без присмотра, – пробормотал детектив. – Где мы можем узнать больше информации о пациентах?
– Мы передали вам личные дела. Это все биографические сведения, которыми мы располагаем. У нас также есть отдельные карты с программой лечения и принимаемыми препаратами, однако мне представляется, что в сферу ваших интересов это не входит. В любом случае, если для вашего расследования принципиально важны курсы нейролептиков и часы терапии, вам предоставят и эти данные.
– Дейв Иривинг, насколько я помню, это пациент с шизофренией.
– Все верно.
– Вчера мы с коллегой просмотрели личные дела свидетелей. Там была пациентка с биполярным расстройством. Не обессудьте, но это единственное, с чем можно работать. В первую очередь мы бы хотели провести беседу именно с ней.
– Видите ли… – доктор сцепил руки в замок и поджал губы, смотря в окно. – Мы подозреваем, что у мисс Стоун развился синдром Ганзера на фоне стресса от пребывания в клинике и всех последних событий. Она поступила к нам после попытки суицида в крайне уязвимом состоянии, а ее психика не справилась с тем фактом, что попытка оказалась неудачной и ей придется провести достаточно много времени… на лечении. Со временем мы заметили за ней приступы мутизма…
– Приступы чего? – переспросил Роберт, хмурясь.
– Мутизм. У мисс Стоун отсутствует ответная речь. Как и реакция в целом. Ранее у нее наблюдался галлюцинаторный и бредовый вариант сумеречного помрачнения сознания. Боюсь, выбор легкого пути исключается.
– Потрясающе, – пробормотал детектив, барабаня подушечками пальцев по подлокотнику. – А есть у вас какие-то более-менее адекватные свидетели?
– Не знаю, чего вы ожидали от психиатрической клиники, мистер Палмер, – холодно произнес мистер Берн. – Мы оказываем максимальное содействие для решения сложившейся проблемы, однако излечить людей по приказу полицейского мы не в силах.
– Вы говорили, что в вашей клинике нет пациентов в острой фазе болезни, – недовольно ответил Роберт. – А сейчас оказывается, что все свидетели не способны объективно воспринимать реальность.
– На данный момент у нас нет подопечных в острой фазе. Никто не предпринимает попытки самоповреждения и не причиняет вред окружающим. Все, по больше части, стабильны, насколько это возможно с учетом течения болезни.
– В таком случае, Эрик Фисбер самостоятельно приземлился затылком на нож, – усмехнулся детектив. – Правильно понимаю?
– Выяснение обстоятельств этого трагического случая – ваша работа. Ваши саркастические доводы я не собираюсь комментировать.
