Жизнь – подарок с начинкой слоёной,
открывается с новым пластом,
вдруг узнаешь – вкус крови солёный,
шрам сочит от удара хлыстом…
От ударов болели не руки,
он расчётливо бил по душе,
выбивая тоску по разлуке
и надежду на рай в шалаше.
Хлыст расплаты был сделан из вздора,
из утопий наивных надежд,
униженья и боли позора,
бичеванья души без одежд.
Бил по ранам поджившим, паскуда,
уставал, выбиваясь из сил,
думал, будто, от боли забуду,
ту, которую ждал и любил.
А хлысту кровь казалась не красной,
не особенной, не голубой,
он безжалостно бил, беспристрастно…
Этот хлыст назывался судьбой…
И смеялась сова на опушке,
хохотала смешным упырём,
эхом годы считала кукушка,
что могли бы прожить мы вдвоём.
Получалось ни мало, ни много,
самый раз, чтобы дверь отворить,
причастившись, предстать перед Богом
и любовью судьбе заплатить…
