За дверью послышался слабый шорох. Поспешно захлопнув папки, Гроссе прикрыл их газетой. В дверь постучали: три быстрых удара и один после паузы. Сразу успокоившись, он впустил Клару и, запирая за ней дверь, не приминул упрекнуть:
– Чего ты там возилась?
– Руки были заняты. – Она положила на стол две пенопластовые коробки.
Он тут же открыл свою:
– Со вчерашнего дня ничего не ел.
На лице Клары промелькнула материнская озабоченность.
– Приступай же. – Он подтолкнул к ней вторую коробку. – Не будем терять время.
– Я совсем не вижу тебя последнее время, – пожаловалась она.
– Разве? А мне казалось, мы видимся круглосуточно.
– Ты понимаешь, что я имею ввиду.
– За столько лет могла бы привыкнуть, – пробурчал он с набитым ртом.
Клара еще некоторое время молча стояла у стены, наблюдая за тем как он ест, и не спешила разделить с ним эту трапезу на ходу. Потом опустилась на стул для посетителей, откинула пластиковую крышку и поморщилась от ударившего в нос сладковатого запаха китайских пряностей.
В кабинете Гроссе было установлено два селектора. Один – белый, с серыми клавишами, легально соседствовал с городскими телефонами, факсом, принтером и компьютером на приставном столике. Другой – красный, с черными клавишами, был скрыт от посторонних глаз в нише стенного шкафа, и в отсутствие хозяина всегда находился на запоре. Сейчас он стоял открытым, и когда на нем вспыхнул крохотный зеленый огонек, Гроссе тотчас нажал на клавишу.
– Сэр, у нас все готово. Ждем дальнейших указаний, – доложил голос из динамика.
– Состояние донора? – продолжая жевать, деловито осведомился Гроссе.
– Как обычно в таких случаях. Напуган. Неспокоен. Я бы сказал, истеричен.
– Куда же, черт возьми, смотрит Гретта?!
– Гретта неотлучно при нем.
– Тогда почему донор нестабилен?
– Может, инъекцию транквилизатора, сэр?
– Не говорите глупостей! Вы же знаете, я не признаю искусственных торможений перед трансплантацией. Расскажите-ка лучше, как вы его откопали.
– Три года назад ему удаляли аппендикс, сэр. Его данные среди прочих нам удалось обнаружить в картотеке Благотворительной Городской Больницы. Они вполне соответствовали искомым. Остальное, как говорится, дело техники. – Голос в динамике заговорщически хмыкнул.
– Кстати о «технике». Ваши парни вели себя, как последние идиоты, и едва все не провалили. А поскольку такую роскошь, как риск, я позволить себе не могу, то в их услугах я больше не нуждаюсь. Так что можете подыскать им работу более соответствующую их умственным данным.
Отключившись от собеседника, Гроссе нажал на соседнюю клавишу и потребовал:
– Меня интересует реципиент Р.О. Доложите.
– Состояние больного, сэр, мягко говоря, неудовлетворительно, – последовал ответ.
– Это мне и без вас известно, – оборвал говорившего Гроссе. – Его психический настрой?
– …Он требует вас, сэр. Бранится. Угрожает.
– Бранится, говорите, – недобро хмыкнул Гроссе. – Ничего. Успокоим. Я к нему зайду.
Задвинув красный селектор в нишу и защелкнув полированную панель над ним, Гроссе обернулся к Кларе, сверля ее испытующим взглядом.
– Ты, кажется, нервничаешь?
– С чего бы? – огрызнулась она.
– Эмоции нужно держать на коротком поводке, – мрачно бросил он, вставая. – Ты поела?
– Да, Эрих. – Она тоже поднялась. Содержимое ее коробки осталось нетронутым.
Он уже направился было к двери, но, передумав, вернулся, подошел вплотную к Кларе и, положив руки ей на плечи, медленно, внушительно произнес:
