– Так, самую малость, – Дар подошел ко мне, когда я разглядывал себя в зеркале, – вот возьми в рот орехи.
– Зачем?
– Чтоб болтал поменьше, – он хохотнул, запихивая орехи мне в рот, – убери их за щеки и скажи что-нибудь.
– Фто шкажать? – орехи во рту мешали, и я начал сильно коверкать слова. Услышав, как я говорю, Аделия засмеялась, не удержался от смеха и Дар.
– Отлично. Теперь побольше наглости и погромче, ты же граф, а не какой-то простолюдин!
–Ты шкмем говориф, шмерт, шавшем рашпаяшалша. Вот я тя ша наказу, – при этих словах я потряс палкой и грозно топнул нагой. Смех наполнил комнату – смеялись все.
– Все, считай экзамен в подмастерья актера ты сдал, – отсмеявшись, проговорил Дар, – давай еще раз все повторим, кто и что делает, и начнем наш спектакль.
Театр в былые времена был богатый, и Дар смог сохранить многое из того: за зданием у него имелась конюшня, в которой стояла открытая карета и тентованная повозка.
– Да, в свою бытность это были прекрасные лошадки. Ну, ну, старушки, нам сейчас надо поработать, – проговорил Дар, выводя двух кляч из конюшни.
– Надеюшь, кагета будет покрепше, – я смотрел, как Дар запрягает бедняжек в повозку.
– На сегодняшнее представление хватит, а там мастерам отдам на почин. А лошадок нужно новых прикупить, – проговорил Дар и ободряюще подтолкнул меня к транспорту.
Я уселся в карету, скрипнувшую под моим весом, продавленный диван несильно обрадовался моей тушке, Дар дернул вожжами и прикрикнул:
– Ну, родимые, пошли!
Карета дернулась, качнулась, и мы покатили с внутреннего двора театра в направлении поместья Вергилия Третьего. Не выбираясь на центральные улицы, мы добрались до нашей цели. Оставили нашу карету в переулке, недалеко от ворот. Дар сразу ушел следить за прибывающими гостями, а я остался сторожить наш транспорт. Через некоторое время он вернулся и сообщил, что ворота закрылись, и можно предположить, что все гости собрались.
– Ну, нашинаем пегвый акт, – прошамкал я, и Дар выкатил карету на дорогу, ведущую к поместью.
Мы неспешно подкатили к воротам, и я, набрав побольше воздуха в легкие, гаркнул:
– Отвагяй!
Стражники, увидев странную карету с непонятным гербом на дверце, сначала впали в ступор. Мой крик сподвиг их быстрее шевелить извилинами, но открывать ворота они не спешили. Один из стражников, это был Ферд, посеменил к карете.
– Ваше благородие, прошу простить, но вас нет в списках. Хозяин не велел пускать сторонних, – при этих словах он втянул голову в плечи и почему-то слегка присел.
–Штооо?! Да, хто ты такой, штоб не пушкать пошланника короля! Я те ша уштрою. Отвагяй или будешь всю оставшуюся шизнь мишек охранять на севере, – на последних словах я пристукнул тростью.
– Ваш сиять…мигом, ща буит сделано, – Ферд рванул к воротам, как заправский бегун. Ворота со скрипом распахнулись, и мы покатили. Проезжая мимо стражников, стоящих по стойке «смирно», я произнес, не поворачивая головы:
–Вогота не запигай, корета поедет жа подарком, – последнее постарался выговорить четко, на что стражники лишь вытянулись по струнке.
Дорога, по которой мы покатили, огибала большое поле с цветниками и дорожками, посыпанными гравием. Когда стражники скрылись за одним таким, Дар остановил карету, и я выбрался из неё.
– Вшо, дальше шам. Начнешь через тридцать минут, – сказал я Дару, и он, развернув карету, поехал на выезд из усадьбы. Оставшись в одиночестве, я осмотрелся: рядом с домом, дальше в глубине сада, был огромный сарай. «Видимо, конюшни или очень похоже на то» – подумал я и направился в ту сторону. Подойдя ближе, понял, что думал в правильном направлении. Большие ворота были открыты, перед ними было большое место, заставленное каретами. «Гостевая парковка» – я шел, пока никем не замеченный. Правильно, хозяева гуляют, слуги тоже не скучают, зачем стеречь хозяйское добро. Ведь кто додумается творить беззаконие в усадьбе самого Вергилия Третьего? А напрасно.
