Андруша - страница 17

Войдя в тепло, Вика первым делом, как настоящая подруга, приложила ледяные запястья к Яниным щекам, о чём сразу узнали окружающие.

– Господи, чё орать-то? Всего три минуты с Ярославом побыла, а уже такая шуганная, – поехала с темы инфарктного испуга подруги Вика. – Что вы тут делали?

– Слушала, как у Томаша сегодня в универе спросили, чем обычно завтракают в Чехии, а он не понял и ответил: «Ртом». Думаю вот, как можно не понять…, – все, кроме Вики, учуяли в словах неприятный душок догадок про блеф.

И тут же Яна пошла с козырей, желая разрушить карточный трёхэтажный домик надежд подруги на интеллигентного европейца:

– А можешь поговорить по-чешски?

– Ммм… Нэ. Так спэциално нье хóтим, – поспешил скрыться в кружке с пивом Андруша.

– Ну поговори, просим, – не собиралась отставать Яна. – Ты же из Чехии? Да?

– Я нье гóворим чéшске йáзик длья чтоб ви пóвьерил! – якобы не стал унижаться до оправданий Томаш. – Я – Томаш, пражáк.

– Ага, оно и видно… – злорадно посмотрела на Вику подруга.

– Нет, ну правда… – занервничала Вика. – Интересно же послушать.

Томаш помычал в потолок и, секунду погодя, размеренно выдал:

– Спрáвный зáсах в ту прáву хви́ли ма. Кдыж пжи́зрак тэ́мный свым рéйдум шáнцы… По стóпе вжды́йцы йдóу аж налезнóут кдо скры́ва тáйне свóу фи́нту…

Договаривая, чех встретил глаза Че анимешного размера. Рядом сияла гордая за талант Томаша говорить на своём языке Вика.

– И что ты сказал? – спросила поверженная и не менее удивлённая Яна.

– Пóслэ сьогóдня я одлэ́таю до дом и вэ́чер е… Финалний шанс дьелáть врьéмя с прекрáсны дьéвушки из твуй стрáна, – именно так Андруша решил перевести рассказанный им текст из чешской заставки «Чипа и Дейла», которую выучил на заре своего увлечения. А друзья говорили, не пригодится.

– А у вас конкретные предложения? – Яна не стала всё портить просьбой показать паспорт или выбивать из Томаша признание калёным гугл-переводчиком. Не столько из уважения к игре Андруши, а опасаясь, что тогда удобно попарная компания может рассыпаться.

– Вот это уже разговор! – отпружинил от спинки стула Ярик. – Мы люди культурные. Идти в субботу в кино, боулинг или кабак – это пошлятина, всегда можно. А вот вы хоть раз в жизни пробовали провести вечер в тёплой и чистой квартире на Студенческой, 9а, а? Хоть один раз? Играли там в «Иксбокс» или «Кастрюлю»? Просили больше не брать в руки гитару?…

Яна опасливо всмотрелась в еле знакомых парней, и сомнительно замычала.

– Ну так и что, пойдём? Мы не маньяки. Что бы там ни говорили толпы счастливиц, – Ярослав начал показательно собираться, аккуратно складывать в тарелку комки салфеток и хлопать пальто по карманам в поисках кошелька, подавая пример: мол, нечего думать, пора идти. Заметив возню, официантка принесла счёт, и Яна, удостоверившись, что у Че дома больше никого не будет, забрала подругу на променад до туалета, на дорожку.

– Что там у тебя по баблу? – погладил бумажник Ярик.

– Да что, ёк бабло. Дома только, – виновато развёл пальцами Андруша.

– Ну потом отдашь, – скрипя коренными зубами, согласился башлять за Андрушу Че. И это как минимум – за Андрушу. Вдруг и у Яны резко кончатся деньги перед покупкой «Мартини»? «Хотя, у северянок не кончаются», – щёлкнуло у парня, прижимистого перед поездкой в Москву.

«Блин, Алёна», – Андруша услышал ритмичный шум из драной двусторонней куртки, которая заканчивала висеть на спинке стула. Достал телефон, представляя, как бы он поступил, если бы зазноба ему позвонила при Яне с Викой – сбросил бы или убежал ответить на улицу, – и раскатисто изобразил радость ответить: «И снова здр-р-равствуй, катетер моей грусти!»