– Привет, Славка, – иронично улыбается Андрюха. – Чего у нас опять плохого?
Если про сон все же правда, с завистью думаю я, его тело отдыхает, пока душа со мной в образе героического мента приключается.
– Музыка дурацкая, – ворчу я. – Источника у нее нет. Объяснения тоже нет. А главное, она мне спать не дает.
– Поэтому ты не даешь спать мне?
Не спрашивайте, как получается, что мы живем в одном городе, но у меня день, а у него ночь. Мы постановили считать, что раз пространство сложно, а время нелинейно, то возможно все. Андрюха тем временем прислушивается к этому самому пространству и выдает:
– Дурацкая, говоришь? Как по мне, хороший такой джаз. Классика джаза, между прочим.
– Джаз?! У меня только рок-н-ролл или попса… голимая, – фырчу я и примирительно добавляю: – Это пока не нарушение, но я не понимаю, что происходит, а очень хотелось бы. Может, у тебя есть идеи, откуда эта музыка берется? Вдруг у тебя было дело про каких-нибудь музыкантов или еще что?
– Музыканты… – Он задумчиво потирает подбородок, а потом решительно спрашивает: – Скажи, в этом конкретном пространстве Новую Голландию тоже реконструировали?
– Да, – киваю я.
– Тогда идем. Покажу тебе настоящих питерских музыкантов. Да не смотри ты так. Скоро поймешь, что я имею в виду.
Когда мы входим на территорию рукотворного острова, мне действительно становится все понятно. Осенью (особенно там, где погода переменчива до безобразия) все уличные фестивали благополучно мигрируют с улиц в специально отведенные для этого помещения. Фестиваль уличных музыкантов на Новой Голландии, напротив, был в разгаре. Так что его участники и впрямь могли называться настоящими питерскими – их не пугало хмурое небо над головами.
– Сейчас найдем кого-нибудь колоритного, и спросишь у него про свою музыку, – заверяет меня Андрюха и резко останавливается, ловя в объятия невысокую кудрявую девушку: – Сударыня, надо не только под ноги смотреть, но и по сторонам!
– Простите! Извините! – растерянно выдыхает она и, поднимая на него глаза, спрашивает: – Вы тут нигде случайно флейту не видели?
– Волшебную? – усмехается мой спутник, разжимая руки.
– Да, волшебную флейту, – робко отвечает девушка.
– Славка, это же по твоей части? У гражданочки волшебная флейта пропала. Как давно, кстати, и при каких обстоятельствах?
– Не совсем по моей, – отвечаю я. – По моей будет, если эта флейта и впрямь волшебная, а ее волшебство станут использовать не по прямому назначению.
– Она правда волшебная! Честно-честно! – мелко кивает девушка.
– Так когда и при каких обстоятельствах… – смешливо повторяет Андрюха.
– В самом начале фестиваля, три дня назад. – Девушка призывно машет нам рукой и устремляется в ту же сторону, куда мы сами намеревались пойти. – Вон там наше место. Ребята вещи распаковывали, я микрофон настраивала, потом смотрю – а флейты-то нет. Сначала решила, что мы ее на репбазе забыли. Теперь у меня такое ощущение, будто она где-то здесь, на острове, только никак не пойму где.
Около кирпичной стены девушку ждут два парня с гитарами – один потолще и повыше, второй потоньше и пониже. К стене за их спинами прикреплен баннер с надписью «Котейкины затейки», из чего я делаю вывод, что это словосочетание является названием музыкального коллектива.
– Чем именно она волшебная, эта флейта? – интересуется Андрей.
– Разгоняет тучи, поднимает настроение. А если тот, кто играет, пожелает что-то от чистого сердца и вплетет это в мелодию, желание сбудется, – отвечает девушка.
