Анечка и конец света. Теория выживания - страница 6

– А с ними ты знакома была?

– Нет.

– А ещё?

– Сегодня девушку встретила, очень больную. Я с ней разговаривала. Это заразно? – начала паниковать Анечка. Умел Губкин напугать.

– А раньше ты с ней когда виделась?

– Никогда, пожалуй, только по телефону, – подумав, ответила напуганная Анечка.

– Повезло девушке, – задумчиво пробормотал доктор. – Мне нужно с тобой встретиться, срочно, приеду через час. Ты дома?

– Да, адрес… – но Губкин уже повесил трубку.

Жара к вечеру спала, и за окном стоял тихий августовский вечер, какие бывают только на излёте лета. Ни ветерка. Казалось, что так спокойно, так тепло будет всегда. По-другому просто не может быть. Когда потом, уже в другой жизни Анечка вспоминала события этого вечера, последнего вечера, она всегда удивлялась тому, какая цепь случайностей привела её с банкой малины к дому Токманцевых, сколько жизней можно было бы спасти, умей Губкин ясно выражать свои мысли или хотя бы делиться предположениями. Когда суп был почти готов, раздался звонок:

– Спустись, я подъехал.

– Так может, вы подни… – но в трубке уже пищал отбой.

У подъезда стояли четыре машины. Губкин кинулся к Анечке. Он был возбуждён, почти невменяем. Схватив за руки, он потянул её к группе людей, приехавших с ним.

– Сейчас я тебя со всеми познакомлю! Это моя жена, а это внучка, – представил он Анечке невысокую усталую женщину с годовалой девочкой на руках, – поцелуй внученьку!

Это показалось Анечке странным. Она вообще не любила целовать посторонних детей, но отнесла это к экстравагантности Губкина. Она поцеловала уворачивающуюся внучку, пожала руку жене. На этом тоже настоял Губкин.

– А это моя дочь и её муж, кстати, тоже доктор! А это сын Александр, он кардиолог. А это моя сестра и её детки.

Анечка была вынуждена пожать всем руки, перецеловать всех детей. Она отметила, что взрослые переглядываются за спиной у Губкина, а когда он рядом, стараются придвинуться к ней поближе, приобнять за плечи, взять под руку. Подъехало ещё две машины. Среди приехавших Анечка узнала медсестру Губкина и девушку из регистратуры. Наконец, она смогла отвести врача в сторонку.

– Что всё это значит? Объясните сейчас же!

– Если бы я мог доказать свои предположения! Полтора года – так мало! Боюсь, что я не успел, – доктор забормотал что-то несуразное, – я не могу объяснить. Считай, что это интуиция, больше ничего. Ты – жизнь. Ты – иммунитет! Иди к людям, которые тебе дороги! Поцелуй их детей. Успей увидеть тех, с кем давно не встречалась. Сегодня. Или завтра. Нет, завтра, возможно, будет поздно, – у Губкина задрожали руки, его мясистое лицо побагровело, в глазах стояли слезы, – прости меня. Я боялся, что меня примут за сумасшедшего. Но, к сожалению, я прав! Никто не хотел меня слушать, но теперь – всё! Я прав!

Губкин говорил ещё что-то столь же непонятное, даже плакал, и Анечка решила, что он свихнулся окончательно. Однако поведение остальных людей настораживало. Они явно тоже были не в себе. Сын Александр, взяв отца за плечи, осторожно усадил его в машину.

Попрощавшись и снова пожав все протянутые руки, Анечка поднялась к себе. Дети были уже дома. Они уплетали бабушкин пирог.

– А суп! – возмутилась Анечка, забыв даже про сцену у подъезда.

– Не-е-ет! – хором закричали дети. Невзирая на бурный протест, она налила всем по тарелке. Через пару минут суп был съеден. И чего было кричать?

Когда она лежала в кровати и пыталась уснуть, из головы не шли слова Губкина. Найди тех, кто дорог, поцелуй их детей! Что это значит? За что он просил прощения? Я что – серьёзно больна, и он ничем не может мне помочь? Или это он болен на всю голову? Что знают все эти люди? И если я больна, зачем им со мной знакомиться, зачем они детей своих привезли? Что же такое с Валиными родителями? Почему завтра будет поздно? Ну не конец же света наступит… Но Анечка так устала, что сон быстро сморил её.