Я застонала. Тоже хотела схватиться за ружье, но понимала, что точно пристрелю Антона, с моей то меткостью. Антон справился сам, перевернулся на спину, ударил свободной ногой ворлока в морду и вскочил, едва увернувшись от лап других монстров. Успел подхватить упавший рюкзак и побежал к нам. Я вспомнила, что чтобы жить, надо дышать, хотя бы через раз. Миша снова открыл огонь. Разрядив магазин, он отпрыгнул на второе сидение, уступая место Антону. Тот закинул внутрь рюкзак и запрыгнул следом. Подоспевшие ворлоки ударились в уже закрытую дверь. Они подпрыгивали и бились в стекло. Я отвела взгляд, не в силах смотреть в их затянутые бельмами мертвые глаза. Машина понеслась прочь, давая нам всем долгожданную передышку.
Я взглянула на Леру рядом. Она бессильно сползла на пол и привалилась спиной к сидению. Запрокинула голову и закрыла глаза. У нее на лбу выступила испарина. Я поняла, что мне тоже жарко, и сбросила рюкзак со спины.
– Теперь-то ко мне? – спросила Лера.
– Обязательно, никуда не сворачивая, – кивнул Антон. Мне хотелось его расцеловать за то, что он жив.
Нам пришлось попетлять. Некоторые улицы были перегорожены брошенными машинами, а по другим бродило слишком много серых тварей. Прорываться сквозь такие толпы мы не решались.
Не меньше часа ушло на дорогу. Все это время Лера нервничала, откуда только у нее столько сил на эмоции, это же очень выматывает. Можно свалиться замертво. Я нехотя вспомнила, как сама первый раз попала в такую мясорубку. И, да, мне хотелось свалиться замертво, но почему-то не получалось. Жизнь такая подлая штука, не заканчивается по твоему желанию и не дает передышки.
Наконец, мы подъехали к нужному дому. Антон остановил машину и несколько минут не глушил мотор, осматривая улицу. Лера была бледна, как мел, а ее руки дрожали от нетерпения или, скорее, от паники. Я выпрыгнула вслед за Лерой из машины, хорошо хоть рюкзак с собой тащить не нужно. Поднялся сильный ветер. Он бил в лицо, словно отвешивал пощечины, и резко менял направление. Не люблю такой ветер – он предвещает беду. Невысокое дерево, растущее слишком близко к дому, противно скрипело ветками по стеклу. Откуда-то издалека донеслись выстрелы. Значит, есть еще живые на этой планете. Кто-то, как и мы, еще сражается. Удачи вам, ребята.
Оружие мы взяли, но Антон предупредил, что стрелять можно только в случае крайней необходимости, иначе оно сослужит нам плохую службу и снова привлечет полквартала тварей. Оставалось надеяться на мои мачете и еще Вежливого. Взглянув на дом, я невольно задалась вопросом: «Что нас там ждет?» Вот бы что-нибудь хорошее, для разнообразия.
Мы вошли в гулкую тишину подъезда. У меня, словно вздувшаяся жилка, забилась в голове мысль, что мы можем уже не выйти. Я поспешила прогнать ее. Не хотела лишний раз провоцировать вселенную и притягивать негативные события. Прогнала, но осадочек остался. Мы тихо поднимались по лестнице, зорко осматривались, не забывали следить за выходами из квартир. На втором этаже увидели труп ворлока. Я остановилась над ним и закусила губу. Что-то с ним было не так. Будто его самого кто-то высосал. Тварь из серой превратилась в черную, скукоженную и совсем маленькую. Скелет туго обтягивала только тонкая полоска кожи.
Я переглянулась с Антоном и, взмахнув пальцами, попросила его наклониться. Шепнула на ухо, чтобы не шуметь:
