– Неожиданная? – удивился Антон. – По мне так самая предсказуемая. Без этого и быть не могло.
Я кивнула.
– Да, в моем мире некоторые люди оказались хуже монстров. Не думаю, что здесь будет как-то иначе.
– Люди такие люди, – усмехнулся Антон.
– Поосторожнее на поворотах, – взмолилась Лера, упираясь рукой в боковушку газели. – Не картошку везешь.
Рина спала, положив голову сестре на колени. Вот кому было действительно наплевать на все. Я даже немного позавидовала ее поразительной умиротворенности.
Антон не стал подъезжать к приюту. Припарковался в посадке неподалеку. В укромном месте, где машина не так сильно бросалась в глаза.
– Лера, останешься здесь. Маринку мы с собой взять не можем, так что будешь ее охранять. И машину.
– Хорошо, – кивнула Лера. – Только не задерживайтесь, а то я умру здесь от страха.
В мыслях Антона я прочла, что он и меня бы с удовольствием оставил здесь. Но только я знала, как выглядит Юля, поэтому он промолчал.
Мы вооружились до зубов и пошли пешком. На улице потеплело, хотя их маленькое Солнце ни разу не выглянуло из-за туч. Снег растаял, и земля под ногами стала мягкой, зато в воздухе пахло почти весной. Мы шли под деревьями, чтобы нас не было видно с дороги. Я внимательно приглядывалась к стволам и веткам, но они пока выглядели нормальными. В моем мире растения из-за Бреши тоже мутировали и запросто могли сожрать взрослого человека. Я очень надеялась, что здесь до такого не дойдет.
Мы подошли к детдому и немного понаблюдали за зданием. Издалека никаких признаков жизни не разглядели. Антон взглянул на меня и сказал:
– Идем.
Взял за руку, слегка пожал и добавил:
– Только, бога ради, держись поближе.
Я не сдержалась и расплылась в улыбке:
– Не переживай, я живучая. К тому же, мне уже приходилось умирать. И ничего. Ничего особенного. Жить можно.
Мишка посмотрел на меня, как на умалишенную, но промолчал. Если будет время нужно рассказать ему мою историю. А Антон улыбнулся. Я не стала читать его мысли, чтобы не портить момент. Вдруг там опять недоверие.
Я поднялась по четырем ветхим ступенькам и уперлась взглядом в уже знакомую зеленую дверь с облупившейся краской. Не могу сказать, что горела желанием туда войти, но выбирать не приходилось. Только надеялась, что все это не зря, и Юля еще жива. Великие боги, мне так хотелось, чтобы она оказалась жива. Так хотелось отплатить ей за помощь. Должно же добро хоть изредка вознаграждаться… Антон потянул дверь на себя, и она нехотя, со скрипом, открылась. Мы ступили внутрь.
Перед нами раскинулся мрачный полутемный вестибюль, едва освещенный слабым светом из двух маленьких окон. Он и в прежние времена не выглядел гостеприимным, но теперь стал просто жутким. С потолка и по стенам свисали клочья гигантской спутанной паутины, а на полу, помимо луж крови, четко отпечатались кровавые следы детских босых ног.
– Что это? – едва слышно спросила я. Показывать не имело смысла. Наши взгляды и так все были направлены туда.
– Не смотри, – шепнул мне Антон, оставив мой вопрос без ответа.
Чуть правее, ближе к стене, лежало изодранное на куски человеческое тело: руки, ноги и внутренности, размазанные по полу.
Откуда-то издалека послышался топот бегущего человека. Босые ноги быстро-быстро шлепали по полу. Мы выглянули в коридор, но шаги уже стихли. Зато из комнаты слева выползло… Ворлок всех раздери! Я боялась встретить здесь пауков, когда увидела паутину на входе. Лучше бы это были пауки. Представьте, что человеку выломали руки-ноги в суставах и вывернули, превратив в паучьи лапки. Такая тварь с человечьим брюшком выползла из комнаты, пробежала до противоположной стены и, легко вскарабкавшись на нее, забралась на потолок. Она медленно обернулась, но я не успела увидеть морду. Антон сгреб меня в охапку и, прикрыв рот ладонью, спрятал за поворотом. И хорошо, ведь я собиралась завизжать. Чего обычно не делаю, но тут, знаете ли… Выше крыши, как говорит Лера.
