– Погоди, ты говорил, что девушки отсюда выбегали в слезах или их выносили в черных мешках. – Потираю предплечья, будто замерзла.
Вижу, мнется.
– Я частенько болтаю чушь. Прям как сейчас. Жду в столовой.
Убегает. Я даже рта не успеваю раскрыть.
Чувствую себя странновато. Но узнаю важную деталь: я первая в этом царстве греха и порока. И похоже, вчерашняя гостя Дани, как и все остальные, надолго не задерживаются. Удовлетворяют потребности хозяина и уходят прочь.
Интересно. Очень.
Значит, Даниэлю тоже есть, что скрывать.
Выдыхаю. Иду приводить себя в порядок.
Когда я появляюсь в столовой, то там уже находится Даниэль. Одет с иголочки, придраться не к чему. Туфли и те твердят «мы только что с витрины».
– Доброе утро.
Беру кусочек манго и присаживаюсь на стул. Дани не реагирует. Ах, нет, замечает мое присутствие, шевельнув темной бровью. Всего разочек.
Я осматриваю стол. Много сыра, всякой ветчины, фрукты на любой вкус. Уже оценила один. А еще аппетитные сэндвичи и не знаю, как правильно называются, маленькие бутербродики с яйцом–пашот. Что-то со словом "французские".
– Приятного аппетита. – Вадим приносит мне чашку с кофе и крошечный молочник. – Любишь со сливками или так?
– Со сливками.
Улыбаюсь бойкому визитеру. До сих пор мурашки по коже от его внезапного обыска.
Но сейчас он более чем вежлив и галантен. Разбавляет черный кофе сливками и возвращается в кухню. Она рядом.
Квартира хоть и огромная, но все предельно доступно.
– Что–то мне подсказывает, у вас с Вадимом есть секреты.
Дани откладывает телефон и соединяет пальцы в замок.
– Только один.
– Поделишься? – игриво прищуривается.
Настоящий фокусник. Меняется за секунду. Из сурового мафиози превращается в весельчака с проколотым языком.
– Не сегодня.
Также играючи отвечаю я. Дергаю плечом, и свитер сползает с него. Дани поправляет изъян, вскользь коснувшись оголенного участка кожи.
Мурашек уже не усмирить. Получают вольную и бегут кто–куда.
– Хорошо выглядишь. – Продолжает Бажаев непринужденно.
Обычный завтрак, примитивная болтовня. Но почему я тогда так нервничаю и ощущаю себя в миниатюрной коробочке, закопанной в землю?
– Спасибо. Ты тоже.
Поглядывает на своего помощника и говорит полушепотом:
– Косуха и потертые ботинки хранятся в дальнем углу шкафа. На всякий случай.
– О. – Округляю рот. – В самом деле?
Дани выпрямляется, снова упирается спиной в кожаную спинку стула. Разговор окончен, я так полагаю.
И хорошо. К приходу Вадика мы вновь представляем из себя молчунов. Лишь после двух бутербродов и чашки кофе, я рискую поинтересоваться:
– Могу я поехать в больницу и написать заявление на увольнение? Сегодня вечером должна начаться моя смена. Как–то неудобно будет просто не прийти.
– Да. Один из моих солдат тебя отвезет.
– А в целом? Я могу гулять по городу, ходить в кино, театры? Или в связи с тем, что меня хотят убить, мне не стоит высовываться?
– Пожалуйста. Только будь осторожна, не убегай от моих людей и если ты будешь мне нужна, все отменяется. И, – вытаскивает из внутреннего кармана пиджака мой телефон. – Возьми. Специалист почистил твой смартфон, установил парочку нужных программ. Можешь пользоваться. Мой номер первый в списке.
– Откуда? Как?..– объяснимо теряю дар речи.
– Расслабься, Пи…Карина, – поправляет сам себя, ведь Вадим кружит неподалеку, – и прошу, не пытайся докопаться до истины. Я про твоего брата.
– Ты же что–то знаешь. Почему не говоришь мне? Из-за причастности своей семьи к его смерти?
