Когда я спросила у мамы, почему меня не крестили в церкви, она рассердилась. Сказала, что советскому человеку нельзя даже думать о такой ерунде. Меня наказали, лишив сладкого, и запретили выходить на улицу без сопровождения взрослых.
Укладываясь спать, я слышала, как на кухне шёпотом спорили родители. Папа считал, что дочка должна знать о вероисповедании хотя бы теоретически. Мама же, недавно избранная комсоргом, настаивала на укреплении веры в Родину и партию.
В ту ночь мне не спалось: чудились шаги по комнате, ощущалось дыхание рядом. Я плакала. Прижимала к себе папин подарок и просила о маминой ласке, которой очень не хватало. Конфет и мандаринов на Новый год. Хорошей погоды. И выздоровления папиным рукам. Сама того не осознавая, я тайком от родителей впервые помолилась.
Теперь, помня о моих страхах, мама не выключала ночник. Хотя и ворчала, что электричество – дорогое удовольствие, «на которое ты, доченька, в своей малолетней жизни ещё не заработала». Увы, даже свет не помогал «лечению». Я по-прежнему боялась засыпать, слушая шаги и кожей ощущая чьё-то горячее дыхание…
– Он был рядом, – Леся выпила воды. – Не знаю, как он нашёл меня. Ведь я была в теле ребёнка и жила в семье без веры, чётко следующей партийным указаниям. Постепенно маленькие детские страхи переросли в твёрдую уверенность в том, что извне меня кто-то целенаправленно ведёт по жизни. Ограждает от неприятностей и всё больше и больше наполняет верой в чудеса.
Часы на стене снова вздохнули. Комната целиком наполнилась солнечным светом. Из красного угла на меня смотрели строгие лики икон. А с середины длинной стены, с картины, написанной маслом, меня пристально изучали чёрные глаза. Мужчина на портрете был изображён в полный рост. Его лицо необыкновенной красоты завораживало и притягивало к себе взгляд зрителя. Хотелось нежно погладить длинные волосы и бережно потрогать перья белых крыльев за спиной Небесного Ангела.
В глазах Витторио поселилась вселенская скорбь. Губы даже слегка не улыбались, а некогда нежный взгляд потяжелел, стал строгим и колючим. Он словно погрузился в холодную тьму и никак не мог выбраться к тёплому свету.
Как найти Аурелию? В огромном муравейнике человеческих душ. В гигантской мешанине незнакомых тел, глаз, волос, губ, рук и голосов. Сотни раз, бросая дела в мире небесном, Витторио втайне от всех спускался на землю. Бродил среди прохожих. Прислушивался. Приглядывался, очень желая и так надеясь увидеть её очаровательную улыбку. Услышать переливчатый смех и ощутить нежный васильковый запах, исходящий только от неё.
Дни летели. По меркам небесным миновало несколько веков. По меркам земным – пролетело лишь несколько лет. И вдруг в песочнице во дворе одного из домов Витторио услышал смех. Звонкий, переливами наполняющий округу неземным светом, завораживающим сиянием озаряя даже стены ближайших многоэтажек.
Сердце забилось сильнее. От волнения перехватило дыхание. Стремительно спустившись ниже, увидел трёхлетнюю девочку. Рыженькую и худенькую. В забавных штанишках она была похожа на шаловливого дворового мальчугана, а не на сказочную маленькую принцессу.
Она пересыпала песок сквозь пальцы. Плескалась в нём, как в морской воде, и озорно хохотала. Играющие рядом дети наблюдали за этим «безобразием», открыв рты. А расположившиеся на лавочках мамочки недовольно цокали на такую забаву рыженькой шалуньи. Никто из них не видел солнечного сияния, каким ослепляла эта девочка. Никто не слышал чарующих переливов смеха. Ни взрослые ни дети не замечали красивого белого оперения за её хрупкими плечами.
