Голландец сидел на дне лодки, его бил озноб, лицо было белым как простыня, а зубы выстукивали какой-то сложный ритмический рисунок.
– Все в порядке, Питер?
Он молчал, тупо уставившись в одну точку. Я слегка встряхнул его за плечи.
– Ничего тебе эта тварь не откусила?
– Пусть бы только попробовала, – сквозь зубную дробь проговорил Ван Хайден.
Он потихоньку приходил в себя. Опять наша лодка содрогнулась от мощного удара.
– Похоже, они хотят попробовать тебя, – сказал я, усмехнувшись.
– А вот хрена им! Свинца они у меня сейчас попробуют! Перейра, заряжай!
– Да без толку это, Питер. Только разозлим этих тварей, – проворчал я, заряжая пистолеты.
– А по-твоему, нужно ждать, пока они вытряхнут нас из лодки и сожрут как какую-нибудь селедку?
– Ты прав, Питер. Возьми пистолеты и доставь этим тварям удовольствие.
Я протянул оружие голландцу.
Ван Хайден прицелился и выстрелил в акулу, проплывавшую рядом со шлюпкой. Она резко дернулась и, ударив хвостом, поднимая фонтан брызг, скрылась в глубине.
– Ага! Не нравится, дрянь ненасытная! – ликовал Питер.
Он протянул мне пистолет для зарядки.
– Питер! Слева! – закричал я.
– Вижу!
Снова грохнул выстрел.
Ван Хайден стрелял быстро и метко. Я едва успевал заряжать пистолеты. Минут десять длилось наше сражение с акулами, но мне эти минуты показались вечностью. Самое странное и неприятное состояло в том, что акулы, получив пулю, далеко не уходили, а наоборот, возвращались и с удвоенной энергией продолжали атаковать нашу шлюпку. Вокруг нас вода бурлила от непрерывного движения акул. Лодка раскачивалась и подпрыгивала от постоянных ударов и толчков разъяренных хищников. Еще немного, и она перевернется.
Я сунул руку в мешочек с пулями и с ужасом обнаружил, что их осталось всего две.
– Питер! Две пули осталось и пол горстки пороха.
– Плохи наши дела, Перейра! Совсем плохи! Заряжай!
Я зарядил пистолеты. И вдруг в нескольких метрах увидел гигантскую акулу. Она неслась с бешеной скоростью, целя в правый борт шлюпки. У меня похолодела кровь. Еще секунда, и эта тварь мощным ударом перевернет нашу лодку, а это конец. Страшный конец. Два заряженных пистолета у меня в руках, передать их Ван Хайдену я не успею. Я видел ее огромную голову, полуоткрытую пасть с частоколом острых зубов, ее холодные, похожие на две оловянные пуговицы глаза. Она хитра, сильна, безжалостна и очень голодна. Это ее охота, а я для нее всего лишь еда.
Я поднял пистолет и выстрелил. Это был первый выстрел в моей жизни. О, чудо! Я попал! В оловянную пуговицу, прямо в глаз! В тот же миг вверх взметнулся кровавый фонтанчик. Акула дернулась и закрутилась в паре метров от нашей шлюпки. Из пустой черной глазницы хлестала кровь, окрашивая воду вокруг себя в темно-розовый цвет.
– Молодец, Диего! Мастерский выстрел! – закричал мне Ван Хайден.
Но тут произошло то, чего мы никак не могли ожидать. Вся это свора вечно голодных тварей набросилась на истекающую кровью свою сестру и подругу. Они рвали ее на части, тут же проглатывали куски и снова рвали. Вода, красная от крови, бурлила и кипела. Пиршество хищников было в разгаре.
– Драпаем! Пока они о нас не вспомнили!
Я сел за весла и стал энергично грести, стараясь как можно быстрее скрыться с этого страшного места. Наша лодка быстро удалялась.
Ван Хайден неподвижно сидел на лавке и, не мигая, смотрел на удаляющееся кровавое пятно на месте акульей вакханалии.
