Я ведь тоже уже забыла ту сумасшедшую круговерть, в которой нас носило, как щепку в горной реке, во время ремонта, и сейчас с одним только удовольствием оглядывалась на его результаты.
Что же мне мешает просто послушать их советы – просто послушать и запомнить? Все бросить и немедленно следовать им меня ведь все равно ничто не заставит, но однажды – если вдруг собственного опыта не хватит – всплывет в памяти, с какой стороны можно к делу подступиться. Так у каждого человека в доме со временем накапливается масса ненужных с виду вещей, и наступает момент, когда он – неожиданно для себя – припоминает: «А вот лежит у меня давненько в том дальнем шкафчике именно то, что сейчас нужно!».
Следом за этими мыслями пришла ко мне и другая – которая понравилась мне намного меньше. Мой ангел ведь тоже – кладезь человеческого опыта – и своего, и чужого, утрамбованного, мне, что, и его всякий раз безропотно слушаться? Нет-нет-нет, у меня и другие… весьма разумные соображения мелькали: «Разве что однажды,… когда вдруг растеряешься,… а пока просто послушать…».
На работе, на которую мы все вернулись девятого января, я получила лишнее подтверждение того, что Маринина теория далеко не всегда и не ко всем применима. Хватило же у Тоши терпения дождаться, пока Галя сама от Дениса откажется! А начал бы он ему откровенно мстить, да еще и физически – Галя бы из простого человеческого чувства противоречия вцепилась бы в своего идола мертвой хваткой. Правильно я тогда Тошу настроила! Скандал, правда, он Гале учинил – не удержался, но тут мой ангел, скорее, виноват – нечего было парня подпаивать. Вот тебе и многолетний опыт! Главное – не забыть об этом случае, когда он меня опять попробует авторитетом давить!
Гале, судя по всему, тоже удалось выбраться из подстроенной Денисом западни без какого бы то ни было видимого ущерба. После того, как она отказалась прийти к нам на новоселье, у меня закралось опасение, что осталась у нее в душе заноза, что она старается избегать всего, что может напомнить ей о Денисе… Но после новогодних выходных я встретила ту самую Галю – приветливую и улыбчивую – которую я так давно знала и которой мне так не хватало в последнее время. Пожалуй, даже более улыбчивую – на днях у нее впервые шевельнулся ребенок, и она ни о чем другом просто говорить не могла.
– Мне сказали, что скоро можно будет определить, мальчик это или девочка, но я даже знать не хочу, – поведала она мне, сияя.
– Почему? – удивилась я.
– Да какая разница! – махнула она рукой. – Главное – чтобы здоровенький был. У меня сейчас вся жизнь на это направлена: и режим, и диета – в жизни представить себе не могла, сколько всего нельзя! – Она рассмеялась.
– А чего нельзя? – с любопытством спросила я.
Она принялась загибать пальцы.
– Острое – нельзя, соленое – нельзя, слишком много мучного – нельзя, алкоголь – нельзя, шоколад – нельзя, недостаток кислорода – нельзя, переутомление – нельзя…
– Шоколад нельзя? – с ужасом переспросила я.
– Ну, не то, чтобы совсем, – улыбнулась она, – но в сладком ограничивать себя приходится – ужас! Но ничего – и потом восполню.
– А что ты про режим говорила? – вспомнила я.
– Утром – зарядка, питание – четыре-пять раз в день, ложиться спать – не позже одиннадцати, и перед сном – погулять не менее получаса, – перечислила она. – Меня Тоша, словно собачку породистую, по часам нужное время шагать заставляет.
