Ангел-мститель - страница 91

– Да она каждый год что-то новое сажает! – воскликнула я с внезапно вспыхнувшей надеждой.

– Если хочешь, я могу им ее телефон дать, – раздумчиво предложила мне Марина. – Может, они сойдутся на этой почве, клуб любителей декоративных растений организуют…

– Только я ей позвоню сначала, – быстро вставила я. – Спрошу, можно ли телефон дать. Для приличия.

– Ради Бога, – без колебаний согласилась Марина. – Только невзначай спрашивай, чтобы не спугнуть ее.

– Конечно-конечно! – Мне уже не терпелось вступить в народно-освободительное движение. Кстати, и не только в свое собственное… – Вот бы еще и Галину мать к ним пристроить, – мечтательно произнесла я, решив, что если уж бороться за свободу, так для всех.

– А там что такое? – встревожено спросила Марина.

– Да ей тоже сейчас жизнь медом не кажется. – Совесть меня не мучила – я ведь не сплетничаю, а проявляю солидарность в борьбе за права человека. И его ангела, между прочим, тоже. О чем другие ангелы, похоже, и думать забыли.

– Странно, – напряженно заметила Марина, – а мне Тоша как будто говорил, что там – полный мир и согласие…

– Это раньше так было, – с удовольствием просветила ее я и в этом вопросе. – А теперь ее мать решила, что если Тоша не бросил о ней заботиться, значит, жениться должен. Или не морочить голову, как она высказывается. Галя, к счастью, даже не подозревает, что он все это слышит, но что дальше будет?

– Так, Татьяна, – помолчав, решительно заявила Марина, – давай проблемы по очереди решать. Сначала попробуем твоей матери развлечение подбросить, а там подумаем…

Мне невероятно понравилось это «попробуем» и «подумаем». Вот как настоящая дружба и понимание проявляются! Вовсе не обязательно мне указывать, что делать, или еще лучше – за меня делать. Можно обсудить со мной сложившуюся ситуацию, поинтересоваться, какой я из нее выход вижу, не отбрасывать его сразу как заведомо вздорный, выделить и мне поле деятельности – с доверием… Не то, что некоторые.

И вовсе незачем этим некоторым знать, как я собираюсь против назойливой опеки бороться. Чтобы эти некоторые не начали все мои действия изучать и тут же всякие противодействия придумывать. Тем более что эти некоторые сами признали, что не знают, как себя вести, чтобы всем спокойно и уютно было. И пусть они потом только попробуют возмутиться, когда я этот покой и уют сама организую!

Окрыленная полученной возможностью принести пользу всем вокруг, я позвонила матери прямо на следующий день. Когда мой ангел – так же, как и накануне – опять по бабушкиной просьбе в магазин уехал. Известие о том, что мои знакомые – страстно увлеченные разведением роз – очень хотели бы посетить оранжерею моих родителей, польстило моей матери. Она сказала, что с удовольствием поделится опытом с теми, кто им интересуется – сделав особое ударение на последней части фразы.

И она пропала. Она не звонила мне целых три дня! Чтобы держать руку на пульсе развития событий, я сама с ней связалась, отрапортовала, что у меня все в порядке, и поинтересовалась, как прошла встреча в оранжерее. Оказалось, что встреч прошло уже несколько, и не только в оранжерее, и что новые знакомые совершенно ее очаровали.

Эта тема неизменно возникала во всех наших последующих разговорах – существенно более редких, чем прежде. Помогало, наверно, и то, что я первым делом докладывала ей обо всех изменениях в своем состоянии, после чего она сдержанно хвалила меня за то, что я «наконец, повзрослела», и тут же пускалась в рассказы о своем… нет, не новом – первом в жизни увлечении.