–Да что же ты гад такой настырный-то? – Я попытался отмахнуться, но это мало помогло, и меня в очередной раз прирезали.
Кажется, я сейчас играю роль героя в неумелых руках геймера. Этому болвану за своим компьютером хоть бы хны, а я здесь массу впечатлений отгребаю. Это уже, какой я раз на рестарт летаю? Черт его знает. Да и какая разница? Делать больше нечего как свои смерти считать. Мне и без этого весело до слез.
–Эй, вы там – двое из ларца одинаковых с лица. Дайте же передохнуть хоть немного – сволочи.
А в ответ тишина. А чего я еще ожидал? Кто будет с подопытным кроликом разговоры разговаривать? Или с осужденным? Все-таки, как ни крути, а уж больно все это смахивает на какие-то изощренные адские пытки. И тягают меня здесь как слепого на поводке от одной казни на другую, а я наивный считаю, что второй шанс в жизни получил. Нет, ну точно все как в анекдоте про слепого.
«Бредут по лесной тропинке слепой и одноглазый. Тут одноглазому ветка по лицу хлестанула.
–Все, пришли.
–Добрый день вам, люди добрые. – Тут же затянул заученную фразу слепой. – Подайте убогим, кто сколько может.
–Да не ори ты дурень. Я на сук напоролся.
–О-о. Тогда другое дело. Здравствуйте девочки».
Господи, ну как же вы меня достали. Сил моих больше нет. Нет. Вру. Силы есть, а только толку все равно нет. Самое мое крутое достижение это пара убитых мной этих мерзких безликих. С удовольствием-бы их всех порвал да только не получается у меня ни хрена. А может я, не о том думаю? Или вообще лучше постараться ни о чем не думать? Ага. Легко сказать, не думать.
–«Рядовой Иванов, о чем ты думаешь глядя на эту кучу кирпича?
–Я думаю товарищ прапорщик, что было-бы неплохо из этой кучи кирпича соорудить какое-нибудь фортификационное сооружение, которое повысило-бы оборонную мощь нашей страны.
–Молодец Иванов. А ты Петров, о чем думаешь глядя на эту кучу кирпича?
–А я товарищ прапорщик, думаю, что было-бы неплохо из этой кучи кирпича баньку соорудить. Солдаты-бы в ней парились и это повышало-бы их боевой дух, а значит повышало-бы обороноспособность нашей горячо любимой родины.
–Молодец Петров. Ну, Сидоров поведай нам, о чем думаешь, ты, глядя на эту кучу кирпича?
–О бабах.
–Как это можно думать о бабах глядя на кучу кирпича?
–Так я о них все время думаю».
Так что я, как и Газманов, никуда не ускачу от эскадрона своих мыслей шальных. Если только на тот свет. Ха-ха-ха. Смешно. Я ведь сейчас как раз на том свете, а мысли один черт табуном по мозгам носятся.
Интересно, а эта пытка только для меня одного, или для этих с ретушированными режиссёром мордами тоже? Не. Ну что за интерес им тупо меня раз за разом резать? Особо веселья для них лично я в этом как-то не нахожу. Прибежал, зарезал и снова беги, режь. О, счастье-то.
Удивительно, но я, похоже, стал к этому мазохизму приспосабливаться. Не сказать что получаю удовольствие но вроде как-бы и боль перестал особо чувствовать. Неприятно, правда, когда в твоих кишках сталью ковыряют или по ребрам железом скребут, но только и всего. Наверное, это оттого что мой эмоциональный фон упал ниже плинтуса. Какие я слова знаю. Вот зарезали, а мне хоть-бы хны. Наплевать. Я даже глазом не моргнул.
Стою, смотрю на эти расплавленные бесформенные лица и никакого страха или злости. Надоели только, правда, как комары летом. Ну, иди сюда родной. Что же ты такой неуклюжий-то? Правой отвожу в сторону его руку с колюще-режущим предметом, а левой дернув за подбородок, ломаю ему шейные позвонки. Не спеша поднимаю выпавшее на землю из ослабевших рук орудие смертоубийства.
