– Мы её ловить не будем, – огорчил он её, – я не люблю нарушать закон. Даже если я что-то бы нарушил и не попался, я бы, наверное, не гордился этим, а переживал и чувствовал себя не в своей тарелке. Совесть за содеянное меня бы долго глодала.
– Твоя фамилия Беспорочный, а не Бубнов, – сказала она, улыбаясь и они разошлись по своим кабинетам.
К обеду приехала группа начальников с завода и они, заселившись в свои номера, потом нагрянули всей толпой в кафе. Оттуда один из них по фамилии Исаев заглянул в кабинет Нины Сергеевны и преподнёс ей коробку конфет, которую купил в кафе. Вместо того чтобы поблагодарить вечно прилипающего к ней начальника модельного цеха, она у него поинтересовалась:
– На долго к нам?
– В пятницу утром уедем, – ответил он и посмотрев на Артёма спросил:
– А вы не новый директор будете?
– Он самый, – вместо Артёма ответила Нина Сергеевна, – зовут его Артём Николаевич.
– Как зовут и фамилия мне заочно известно, а вот лицезрю я его впервые. – Он протягивает руку директору и называет себя: – Исаев Рафаил Васильевич. Сегодня вечерком заходите к нам на мальчишник, познакомитесь с другими начальниками цехов.
– Обещать не могу, – всё будет зависеть от того, как сложится день. Хотя познакомится можно не только на мальчишнике.
После этого Исаев покинул кабинет главного бухгалтера.
– Терпеть его не могу, – посмотрела она на дверь, из которой только что вышел Исаев, – очень назойливый и хамоватый тип. Как только его на заводе держат, на него уже были жалобы от женщин из его цеха. Он вдруг возомнил себя султаном и посчитал что весь женский персонал цеха подчиняется только ему.
– Забудь о нём и выброси его конфеты – посоветовал Артём, – к ему к тебе я больше не позволю подойти. И давай думать только об нашей рыбалке, а я пойду выберу тебе удочку.
Но рыбалка у них сорвалась. После обеда позвонила Зинаида Егоровна и сообщила, что вопрос с регистрацией решён и дата этого торжественного процесса назначена на завтра на десять часов утра. Ему хоть и не верилось, но он даже присвистнул от удивления и быстро пошёл делится этой хорошей новостью с Ниной.
На следующей день Нина и Артём стали законными супругами. У них не было в этот день ни фаты, ни роскошного лимузина. Они подъехали во вторник десяти утра к дверям загса на Форде, скромно зашли в помещение и вышли оттуда с обручальными кольцами на пальцах и улыбками на лице. Свою регистрацию отмечали в узком кругу в квартире Зинаиды Егоровны.
– Я до последнего не верил, что у нас выгорит это торжество, – возбуждённо говорил Артём, – а если точнее сказать находился на измене. Думал, что сейчас какой-нибудь проверяющий внезапно появится и отменит нам праздник.
– Потому что ты слишком правильный у меня, – сказала мать, – вот тебе и мерещится невесть что. А в жизни существует достаточно непроходимых лабиринтов, и многим людям туда ход известен. Ты же нашёл ту женщину, которая мне понравилась ещё до вашего знакомства. Когда она недавно предстала передо мной, я была ужасно взбудоражена. Мне показалось в тот миг, что бог меня услышал, а уж всё остальное я в лепёшку разобьюсь, но помогу создать счастливую семью.
Зинаида Егоровна хитро улыбнулась и свесив свою белокурую голову вниз три раза перекрестилась, пробормотав какую-то молитву.
– Мам ты же атеистка, – сказал ей сын, – а крестишься и бубнишь чего-то себе под нос.
– Таков ритуал на долгую семейную жизнь, – сказала мать, – меня одна гадалка научила.
