В руках солдата автомат,
Который на него направлен…
Видно, как нервничал солдат.
Так и стоял он руки к верху,
Ногой, не смея на пол стать.
«Сейчас вернется Алабама,
Мне надо знак ему подать».
Услышал шорох где-то сверху,
Глаза молящие поднял.
– Брат, не стреляй! Довольно громко,
На чуждом языке сказал.
Чудом услышал Алабама,
И понял с удивленьем речь.
Чуть заглянул, и ствол увидел.
«Как же враг смог нас подстеречь?»
Теперь была только минута,
И он не стал ее терять,
Кусок стекла блеснул на крыше,
Он поспешил его поднять.
Невдалеке бой разгорался,
Шум растворял его шаги,
Ткань намотал, как рукоятку,
Для сохранения руки.
Подкрался к парню и с размаху,
В шею хрустальный штык вогнал…
Солдат вскочил и пошатнувшись,
Протяжно, жутко застонал.
В глазах застыли боль и ужас…
Боль от бессилия, ужас ран,
А из-под тряпки уже красной,
Крови пульсировал фонтан.
Шагнул, шатаясь к автомату,
Но тот уж был в чужих руках.
Резкий удар в кадык прикладом…
Паденье, рук бессильный взмах.
К рубке бежал и вдруг увидел,
Как в той же позе «руки вверх»,
Владимир из нее выходит.
«Успел, есть шансы на успех».
Опершись на грибок железный,
Стал на одно колено он,
Дернул затвор, загнал в патронник,
Зеленый, новенький патрон.
Прицелился, на спуске палец,
И громко крикнул: – Упади!
Владимир тут же распластался,
Только противник впереди.
И грянул громко одиночный,
А может, это звон в ушах…
Попала пуля в грудь солдату,
Не устоял он на ногах.
Лежал на крыше, в небо глядя,
Как крылья руки разбросал,
И крепко автомат советский,
В руке дрожащей он держал.
Слегка подергивались ноги,
И мышцами играла грудь,
Сердце кровь больше не качало,
Душа засобиралась в путь…
***
– Спасибо друг, жизнью обязан!
А ты, брат, воин неплохой.
– Сам от себя не ожидал я…
Уж больно хочется домой.
Откуда взялся этот в рубке?
– Сзади зашел и взял врасплох.
Смысл всего слова – в окончании…
Что ж, будет мне урок.
– Нужно отсюда убираться,
Их скоро кинутся искать.
Проверь у этого карманы,
А я на том пойду искать.
Две рации, два автомата,
Карта и пачка сигарет,
Рюкзак военный, магазины,
Гранаты, нож и пистолет.
Еще бинокль был и шашки,
Чтобы пускать в глаза всем дым,
Предметов обрели немало,
Все было очень нужно им.
С собой трофеи уносили,
Два быстрых силуэта вдаль.
«Мы живы – значит победили».
Но все равно была печаль.
– Ты что, грустишь, ответь Владимир?
– Да жаль того, совсем юнец.
– Если бы мы их не убили,
Поверь, что был бы нам конец.
Прекрасно это понимаю.
Не будет «наших» тут для нас,
Нет времени нам разбираться,
Миссия важная у нас.
В душе смятенье, скребут кошки.
«Что ж с людьми сделала война?»
Из головы не шел тот парень.
«Теперь он мертв, чья в том вина?»
Красивый город весь в руинах,
Ведь все для жизни было в нем.
Теперь вся жизнь сидит в подвалах
И не выглядывает днем.
«В диких зверей мы превратились,
По чьей-то воле, по вине…
Людей увидел – стреляй первый.
Ты на войне брат, на войне…»
Это не сон, что к сожаленью,
Это реальная война,
Во многих точках в этом Мире,
Все исковеркал Сатана.
***
«Ложись!» Услышал вдруг Владимир,
И тут же наземь он упал,
Метрах в семи лег Алабама,
К земле прижавшись, наблюдал.
Шла БМП в полсотни метров,
За нею джип и грузовик.
Из кузова смотрел с опаской,
С гранатометом боевик.
Шмыгнули в дом, как все утихло,
Слушали, рыскали вокруг,
Но все, как будто было тихо.
– Ну что, пойдем на крышу друг?
Вдруг зашипела «Моторола»,
Кто-то Саида очень звал,
Тело, которого на крыше,
А сам Саид вошел в портал.
