Англичанин из Лебедяни. Жизнь Евгения Замятина (1884–1937) - страница 3

Дом Замятина на Покровской улице в Лебедяни, перестроенный в 2009 году под музей Замятина (фото автора)

В отдельных отрывочных воспоминаниях о своем детстве Замятин описывает себя погруженным в книги, одиноким ребенком, который уже в четыре года гордо зачитывал своим родителям газетные заголовки: чтение и письмо, как и правописание, давались ему «удивительно-легко, инстинктивно»[7].

Замятин в раннем детстве (середина 1880-х годов)(публикуется с разрешения Международного научного центра изучения творческого наследия Е. И. Замятина)

Сохранилось несколько длинных и очень ласковых писем к «милой маме», написанных еще до того, как он научился отделять слова друг от друга. В одном, написанном в конце 1880-х или начале 1890-х годов, он сообщает, что у его сестры Саши (Александры) болят гланды, что коза «стала брухаться», что астры в банке начали распускаться, и что он ест постное (яйца) и пьет молоко [РНЗ 1997:420-21]. Его мать, Мария Александровна, урожденная Платонова (1864–1925), была дочерью местного священника; она получила хорошее образование, была музыкально одарена и любила исполнять произведения Шопена, Брамса, Бетховена и Шумана. Замятин вспоминает, как он лежал под роялем и читал, а за окном, обрамленном геранями, барахтались в пыли поросенок и цыплята. Его отец, Иван Дмитриевич Замятин (1853–1916), также был из семьи священников, жившей в соседнем Липецке. В 1883 году, после женитьбы, он был назначен священником церкви Покровского прихода в Лебедяни. Эта должность досталась ему непосредственно от тестя, который умер в том же году. Таким образом, молодая пара обустроилась и стала жить в семейном доме Марии, где также обитали ее овдовевшая мать Анастасия (1836–1914) и младшая сестра Варвара (Варя, 1872–1931). Об Иване Дмитриевиче известно, что он был добрым человеком с легким заиканием, прихожане его любили, а церковь вознаграждала за образцовое служение на протяжении всей карьеры.

Замятин и его сестра Александра (начало 1890-х годов) (Дом-музей Е. И. Замятина.

Публикуется с разрешения Н. С. Замятиной)

В семье соблюдались церковные обряды и праздники, читалось Священное Писание, совершались поездки в близлежащие монастыри. Дом посещали прихожане и местные священники, летом семья участвовала в крестных ходах «…с запахом полыни, с тучами пыли, с потными богомольцами, на карачках пролезающими под иконой Казанской. Бродячие монахи, чернички, юродивый Вася-Антихрист, изрекающий божественное и матерное вперемежку…» [Стрижев 1994: 103; Автобиография 1931 года, Каталог выставки 1997: 5].

Замятин запомнил несколько тяжелых моментов из раннего детства. В возрасте восемнадцати месяцев его держали перед окном, чтобы он смог увидеть багровое солнце – он болел и, видимо, был близок к смерти. Он помнил чувство отчаяния, испытанное примерно через год, когда в церкви соседнего Задонска потерял своих родителей в людской толпе. Еще одно воспоминание: его мать и тетя Варя спешат закрыть двери в дом, в то время как по улице перевозят больных холерой. Он также запомнил собственную гордость, когда, облачившись в длинные брюки, первый раз пошел в местную гимназию. Его отец, Иван Дмитриевич, преподавал латынь и каллиграфию в нескольких местных школах и отвечал за религиозное образование учеников. Когда ему было одиннадцать и он поправлялся от кори, Евгений создал свой собственный журнал «Калейдоскоп». После пяти лет обучения в школе в сонной Лебедяни, получив сертификат, подписанный учителями (в том числе и отцом), где упоминались его очень хорошее поведение, работоспособность и успехи, и книгу в подарок, юный Замятин в возрасте двенадцати лет переехал в интернат при гимназии в Воронеже, губернском городе в ста километрах к югу