Английские частицы. Функции и перевод - страница 3

Итак, мы установили, что иллокутивные частицы представляют собой такие единицы языка, которые, во-первых, непосредственно связаны с коммуникативными целями говорящего в конкретной ситуации общения и, следовательно, во-вторых, имеют крайне изменчивую семантику, которая каждый раз уточняется или полностью меняется в зависимости от контекста. Какое значение имеет этот факт при подходе к частицам с точки зрения их перевода на другие языки, в частности, русский? Наиболее важным нам представляется то, что эквивалентные отношения между частицами и единицами другого языка также не могут иметь постоянного характера, а будут каждый раз устанавливаться в зависимости от контекста, то есть не в сфере языка, а в сфере речи. А в этом случае, если опираться на традиционное понимание эквивалента как на “постоянное равнозначное соответствие, как правило, не зависящее от контекста” (Рецкер, 1974: 11) и относящееся к сфере языка, то частицы следует относить к безэквивалентным единицам. Действительно, даже самые полные из существующих на данный момент переводных словарей в силу своей ориентации именно на приведенное выше понимание эквивалента не могут, как правило, учесть всех контекстуальных соответствий, которые способны иметь частицы. Особенно ярко это видно на примере частицы Oh, для которой трехтомный англо-русский словарь, насчитывающий 250 000 единиц (1993), дает лишь один эквивалент – русское восклицание О!, которое, как будет видно ниже, на самом деле очень редко может выступать в такой роли. Реальную помощь переводчику могли бы оказать скорее беспереводные английские словари, в которых отражен функциональный аспект языковых единиц, в частности, словари серии Collins Cobuild. Однако похоже, что эта возможность осознается пока не всеми, и поэтому нередко, в силу неадекватного отражения семантики частиц в переводных словарях и общей неразработанности их перевода в специальной литературе, можно наблюдать примеры достаточно непрофессионального подхода к проблеме в целом. В частности, игнорирование важной роли частиц в логической организации текста и обеспечении успешности коммуникативного процесса, а также преимущественная ориентация на денотативное содержание, ведут к тому, что частицы не переводятся вообще, опускаются в силу своей мнимой незначительности и малой величины. Чаще, однако, случается так, что переводчик, особенно начинающий, не задумывается над анализом конкретной речевой функции частицы и переводит ее буквально, или с помощью языковой единицы, имеющей, на самом деле, другую функцию. Прагматическим буквализмом при переводе Oh, например, стоит признать русское Ох, употребляющееся гораздо реже в современном русском языке, чем частица Oh в английском, и почти не соответствующее ей по функциям (см. ниже). Особенно стоит сказать о случаях неправильного перевода, обусловленных буквальным пониманием функции частицы в английском тексте, то есть восприятием ее не как частицы, а как наречия или свободного сочетания слов. Яркими иллюстрациями подобных буквализмов являются часто встречающиеся переводы after all как после всего и but then как но потом или но в этом случае. Вполне очевидно, что такой перевод ведет к полному нарушению логической связности текста.

Как показывает анализ функций английских иллокутивных частиц и их возможных соответствий в русском языке, в отношении частиц мы не всегда можем говорить о закономерных, постоянно повторяющихся парах соответствий, даже в рамках одной определенной функции. Перевод частиц всегда может преподнести сюрприз, в том смысле, что, даже когда функция уже определена и известен обычно употребляющийся при переводе данной частицы в данной функции эквивалент(-ы), в конкретном контексте может оказаться более предпочтительным новый, ‘нетривиальный’ эквивалент. Подобная зыбкость, отсутствие чего-то раз и навсегда данного, обусловленное, кстати, еще и иногда встречающимся перекрещиванием функций и возникновением дополнительных смыслов, – все это подводит к мысли о том, что в основе серьезного подхода к переводу частиц должно лежать представление о процессе перевода как об акте двуязычной коммуникации, в котором происходит творческое, но не произвольное, а обусловленное реальными закономерностями, сопоставление двух языковых систем в конкретной ситуации общения.