Анклав. Танцующая в лабиринте - страница 17

– Вернулась, мамаша бестолковая? Это называется «за часок обернусь»?

– Простите, дядя Моисей! А я вам тортик купила! Держите! Представляете, папу на стройку аэропорта взяли! Спасибо Вам огромное! О, горлопанчики мои золотые! Ну, всё, всё, сейчас кушать пойдём, домой пойдём, сухие памперсы найдём, – приговаривала Нина, выкатывая коляску с вопящими малышами из гостиной старого еврея, – до свидания, дядя Моисей, ещё раз спасибо.

Он закрыл за ней дверь и обернулся к другу.

– Дядя Моисей? – Зодчий иронично приподнял бровь, затем взял у друга из рук коробку с тортом, прочитал этикетку и захохотал.

Моисей Израилевич сам взглянул на этикетку и тоже рассмеялся. Торт назывался «Мудрый еврей»…

***

На лестничной площадке, пока Нинка рылась в сумочке в поисках ключей, вдруг появились дед Василий с молодым сутулым мужиком в мокрых от снега ватниках и грязных сапогах.

– О, Нинка! Ты только вернулась что ли? А где была-то?

– Да за тортом заскочила для Моисея Израилевича, а ещё в аптеку за плантексом для маленьких.

– Дай я, – оттёр отец её от двери, доставая свой ключ, – познакомьтесь пока, Виктор, напарник мой новый, вот зашёл познакомиться, да я ему ключ разводной отдам, а то слесаря обнаглели совсем, – и Василий, ворча, скрылся в квартире.

– Ты же говорила про одного сына, – тихо сказал Виктор, глянув в коляску.

– А если я скажу, что в доме ещё третий ждёт, сбежишь без разводного ключа? – подбоченилась Нинка.

– От таких не сбегают, к таким прибегают, – тихо сказал Виктор, приобнимая её за талию.

– Руки, – пригрозила Нинка, отталкивая его и закатывая в квартиру коляску.

– А чё руки, Нин? Руки у меня окромя всего прочего золотые, я всё могу по дому, слышь!

Дверь за ними только закрылась, как на площадку поднялись Натали и Владимир.

– Спасибо, что проводили. Не нужно было. До свидания, – сказала она.

– Не пригласишь на чашечку кофе? – подмигнул он.

– У меня его нет.

– Чай, вино, текила, водка?

– До свидания, Владимир Алексеевич.

Он кивнул, и тут же притянул её за голову и поцеловал. Мгновение растянулось и длилось восхитительно долго.

– Мне уйти? – шепнул, еле оторвавшись от неё.

– Немедленно уходите! – задыхаясь, выдохнула отказ.

Поцеловал руку, стянув холодную перчатку, и легко сбежал по ступеням.

Она быстро открыла и закрыла дверь. В это мгновение вновь открылась дверь старика Берковича, и на площадку вышел весёлый Михаил Иванович.

– Тортик с собой возьмёшь, Миша? – поддел его друг.

– Не-а, дядя Моисей, сам кушай.

Внизу ещё слышались чьи-то шаги, и Михаил Иванович стал спускаться на звук, махнув рукой старому другу. Тот тоже махнул и закрыл наконец дверь…

В этот раз они все пересеклись в одном месте, но в разное время. Как так получилось? Кто пустил стрелу времени, отделившую их пока друг от друга дверями и стенами? Что за сила подвела их так близко друг к другу, не позволив столкнуться? И что было бы, если бы все разом столкнулись?

Как бы то ни было, но Настя выскочила за сыном к подруге, когда Михаил Иванович уже вышел из подъезда, а Моисей Израилевич подошёл к окну, когда машина Хозяина уже скрылась за углом дома…

***

Он ехал очень медленно, прикрываясь бураном, разыгравшемся в городе не на шутку, швыряющим в лобовик огромные снежные хлопья, но на самом деле думал не о дороге, а о поцелуе с Танцовщицей. Он сам не ожидал, что его с первого раза так «затянет». Это было, как она там выразилась, «