– Вы, должно быть, госпожа Анна Болейн, – сказала она по-английски. – Вижу семейное сходство. – Королева улыбнулась. – Добро пожаловать. Сожалею, что вынуждена принимать вас в такой печальной обстановке.
– Сожалею о вашей трагической утрате, ваше величество, – ответила Анна.
Королева улыбнулась:
– Благодарю вас. Мне было достаточно тяжело перенести кончину моего доброго супруга, а тут еще приходится терпеть это сорокадневное заключение. Как вам нравится мой deuil blanc?[12] У французских королев в обычае носить белый траур. Боже правый, я выгляжу как монахиня!
Dame d’honneur смотрела благосклонным взглядом. Очевидно, она не понимала по-английски.
– Вашему величеству не позволено носить что-нибудь другое в приватной обстановке? – спросила Анна.
Мария захихикала:
– Мне нравится ваша дерзость, госпожа Анна! Но я не смею, тем более что за каждым моим шагом тайно следит мадам Луиза. И это выглядело бы неуважением по отношению к моему почившему супругу. – На мгновение королева приняла такой вид, будто вот-вот расплачется. – Король Людовик был очень добр ко мне. Я скучаю по нему. – Тут лицо Марии прояснилось. – Вы будете довольны, ведь здесь находится ваша сестра.
Анна кивнула. Это верно, хотя она и знала: пройдет совсем немного времени, и вновь пробудится существовавшая между ними извечная сестринская ревность. Так было всегда. Анна чувствовала на себе взгляд сестры.
– Нам посчастливилось вместе служить вашему величеству, – сказала младшая Болейн.
– Но не посчастливилось делать это здесь. – Королева Мария вздохнула. – О, время тянется так медленно. Скорее бы прошли эти недели.
Анне уже тоже этого хотелось. Тем не менее у нее не было иного выбора, кроме как занять свое место среди других фрейлин и придворных дам и ухаживать за своей новой госпожой.
Вскоре Анна обнаружила, что некоторые фрейлины почти одного с ней возраста и отличаются веселым нравом, что сделало жизнь более терпимой. За ними следила dame d’honneur, которую звали мадам д’Омон. Анна узнала, что эта женщина имеет прекрасные связи – раньше она служила благочестивой королеве Жанне, первой жене Людовика, брак с которой он расторг, а супругом мадам д’Омон был один из наиболее близких к королю сеньоров.
Трудно было не сравнивать юную королеву Марию с регентшей Маргаритой. Мария казалась игривой девочкой с довольно злым чувством юмора и жизнерадостным характером, но интеллектуальные интересы регентши ей были совершенно чужды.
Король Франциск – а именно так он называл себя теперь – приходил повидаться с королевой почти каждый день. Выглядел он ровно так, как представляла себе Анна: высокий, темноволосый, мрачный и сладострастный, с постоянно затеняющей подбородок щетиной. Когда он смотрел на Анну или на любую другую женщину, то как будто раздевал ее взглядом. Глаза у него были похотливые, длинный нос вызывал воспоминания о дьяволе, губы выдавали чувственность. Ни одна женщина, даже самого низкого происхождения, не могла укрыться от его жадного интереса. Анне пришлось стоять и делать довольный вид, когда Франциск приподнял ее лицо за подбородок и сказал, что она очаровательна, а потом опустил взгляд на округлость ее грудей. И все же она вынуждена была себе признаться, что как мужчина он не лишен привлекательности, которая могла сокрушить любую доверчивую женскую душу. Но только не ее!
Дамы из окружения королевы без конца обсуждали Франциска, но Мария, как отметила Анна, не упрекала и не останавливала их. Напротив, с озорным удовольствием присоединялась к ним, зная, что мадам д’Омон ее не поймет.
