Прежде всего, я как сюзерен постарался укрепить собственные позиции и напомнить нормандцам о своих правах. Необходимость данной меры была продиктована тем, что один из моих главных вассалов не достиг совершеннолетия. Именно поэтому мне оказывали помощь сами нормандцы, которые считали, что королевская власть может и должна быть использована для восстановления порядка. Поэтому политика королевства была направлена как против тех, кто стремился сместить юного Вильгельма, так и против тех, кто пытался превратить его в марионетку.
– Безусловно, в королевском вмешательстве был заинтересован и сам герцог, который в это время являлся правителем Нормандии лишь номинально, – высказал свое мнение и Гуго. – Ни для кого ведь не секрет, что его личное влияние было тогда еще очень незначительным и практически целиком зависело от силы поддерживавших его группировок знати и позиции короля франков.
– Так-то оно так, – согласился с ним Роберт, но, когда повзрослевший Вильгельм стал неожиданно предъявлять права на полную самостоятельность в принятии решений, он столкнулся с новым, еще более серьезным кризисом.
Шесть лет назад беспорядки в Нормандии, не прекращавшиеся на протяжении предыдущих девяти лет, начали перерастать в открытое выступление против молодого герцога. До этого момента его властные полномочия, пусть и номинальные, никто не оспаривал.
Теперь же ситуация в корне изменилась. Появилась организованная оппозиция, нацеленная на государственный переворот. Ее ядро находилось в Нижней Нормандии и включало в себя представителей ряда знатных семей. Основным организатором заговора был Ги Бургундский, один из претендентов на герцогский престол, могущество которого заметно возросло за счет богатейших земель вокруг Вернона и Бриона, перешедших к нему после смерти графа Жильбера.
Армию, которая намеревалась в скором времени низвергнуть герцога Вильгельма, возглавили виконты Котантена и Бессена. К ней присоединились многие сеньоры Нижней Нормандии.
– Да, я слышал, что сначала заговорщики попытались захватить в плен и убить молодого герцога, который по какой-то причине остановился в Валоне, практически в самом центре враждебной территории, – сказал Гильом. – Однако кто-то предупредил Вильгельма, и ему удалось спастись. Он бежал, воспользовавшись темнотой. Я ничего не извратил?
– Нет, – подтвердил Альберик I де Монморанси. – Именно так и было. Но есть и вторая часть этой истории.
Оказавшись в плачевном положении, у Вильгельма оставалась только одна возможность сохранить трон, а может, и жизнь – обратиться за помощью к своему сюзерену. Так герцог и поступил. Он лично отправился к королю в Пуасси и, как верный вассал, бросился к его ногам, взывая о помощи. И тот пообещал ему её.
– Конечно, я обязан был ему помочь, – сказал Генрих, – ведь защиты у меня просил правитель моего лена, которого самовольно вознамерились свергнуть собственные вассалы. Поэтому действия мятежников я воспринял как действия, направленные против короля. Всё вместе и подтолкнуло меня в начале 1047 года во главе армии вступить в Нормандию, чтобы защитить герцога Вильгельма от его многочисленных врагов.
– О, это был успешный военный поход, в котором и я принимал участие! – воскликнул Гуго. – Мы двинулись на Кан по Мезедонской дороге, чтобы соединиться с немногочисленными отрядами, набранными Вильгельмом в Верхней Нормандии. Совершив довольно тяжелый переход через долину Валь-д'Ож и обойдя Аржантан, заняли без боя Масс и подошли к ничем не примечательной равнине Валь-э-Дюн, где и произошла встреча с силами мятежников, которые, двигаясь с запада, успели благополучно форсировать реку Орн.
