Аномалии личности. Психологический подход - страница 38

Из этого, в частности, можно сделать вывод, что поставленная человеком в качестве конечной сознательная цель личного (общественного) бытия, по сути, обычно невыполнима в первоначально задумываемой форме и видимые нами социально-психологические воплощения есть на деле следствия определенного рода смещений, направление которых очевидно – от высшего к низшему. Цель тем самым не должна быть равной сама себе, но для достижения реального и возможного надо стремиться к идеальному и невозможному.

В этом, если хотите, рабочая психологическая подоплека (или – проекция на плоскость психологического) фундаментального метафизического понятия трансцендентности. В свою очередь, глядя с плоскости (уровня) психологии на ту сферу, что называют метафизической, мы можем увидеть ее как депо сверхсмыслов и сверхценностей – тех предельных ориентиров, которые уже нельзя прямо свести к другим – нижележащим (вещным) основаниям (и которые, словно истина для человека, светят сами себе).

Теперь предстоит обосновать еще одно исходно важное положение. Дело в том, что, как заметил, наверное, внимательный читатель, мы по возможности избегали употребления в нашем анализе понятия личности. Для книги, в названии которой слово «личность» – центральное, это может показаться, по крайней мере, странным, однако такое решение было вполне сознательным приемом, согласующимся с фундаментальным правилом науки – не вводить понятия до той поры, пока нужда в нем не станет совершенно очевидной. И вот оказалось, что можно дойти до общих представлений о психической норме, ее условиях и критериях, минуя понятие личности – кардинальное, казалось бы, понятие всей психологии. Из этого неожиданного обстоятельства вытекали в свою очередь два следствия, два возможных дальнейших пути: либо и впредь обходиться без упоминания личности (и – соответственно – изменить название книги), либо найти и твердо обозначить такое ее понимание, которое вносило бы качественно новый аспект в рассмотрение проблемы.

Чтобы разобраться в этом вопросе, мы попытались, прежде всего, проанализировать, что именно подразумевают, когда употребляют понятие личности. Картина оказалась до чрезвычайности пестрой. Одни отождествляют с личностью черты человека как индивида, другие идентифицируют личность с характером, третьи – с социальным статусом и функциями, четвертые – с родовой сущностью, пятые – с совокупностью различных уровней: от физических качеств до духовного содержания. Эта разноголосица усугубляется, точнее, умножается на разные представления о сроках и возможностях достижения свойства «быть личностью»: некоторые считают это свойство присущим чуть ли не изначально, с первого «я сам» ребенка; другие указывают, что личность рождается не сразу, а постепенно; третьи утверждают, что рождается личность не один, а несколько раз в ходе жизни; наконец, есть мнение, что понятие личности имеет значение идеала, к которому надо стремиться, но который достижим отнюдь не каждым.

Таким образом, наше предположение о том, что при анализе развития можно обойтись без употребления понятия личности, оказалось вовсе не лишенным основания, ведь в обозначенных выше взглядах личность по преимуществу выступает как редуцированная либо к индивидным свойствам человека, либо к его индивидуальным, характерологическим свойствам, либо к особенностям его социального функционирования и т. п. Тем самым, по существу, определяется не особое содержание понятия личности, а разные по своим основаниям аспекты понятия человека, и, что самое главное, эти определения, выделяя отдельные, пусть чрезвычайно важные стороны деятельности и сознания человека, обычно не указывают основных функций свойства «быть личностью», цель и назначение этого образования в человеке. Как уже давно отмечалось, «в большинстве современных учебников психологии человеческая психика предстает в виде набора деталей недействующей машины. В лучшем случае в учебниках демонстрируются „узлы“, „блоки“ деталей, но из этой демонстрации по сути дела ничего нельзя узнать о субъективной жизни человека…»