– Что вам говорят на собраниях?
Франц задаёт свой вопрос, не дождавшись, когда я сяду.
– Это лекции, Франц, – отвечаю я, садясь на то место, что мне освободили парни.
Лука уже сидел на спинке дивана, позади меня.
– Так всё же, – взгляд Франца говорил о том, что он не верит моим словам, – о чём вам говорят на этих занятиях?
Я смотрю неотрывно ему в глаза. Меня позвали сюда, не для того, чтобы провести вечер за болтовнёй. Меня словно привели на допрос. Я бросаю взгляд за спину, на Луку.
– Сегодня была лекция о каналах.
– Чего? – Гейб сморщился.
– Даты, когда прокладывали каждый из каналов Анталиона, и их названия, данные в честь президентов столицы.
– Ты так шутишь? – Франц явно мне не верил. – Ты думаешь, я поверю в этот бред?
– А ты знал, что на дне главного канала, возле обелиска, лежит мраморная плита с именем первого президента Анталиона и его главными реформами, проведенными при его жизни? Плита является монолитом из белого мрамора, из которого, так же выполнена внутренняя облицовка столичного здания Капитолия и Сената.
Я равнодушно взираю на него.
Франц принимается потирать подбородок, погрузившись в свои мысли.
– Это странно, – он тихо говорит, продолжая смотреть в одну точку, – почему, в таком случае, двадцать третий приехал уже вооружёнными? Мы были уверены, что операция начнется в ближайшие дни…
– Вооружённые чем? Огнестрельным оружием?
– Да, у каждого из них должны быть собственные винтовки…
– Они же снайперский отряд, – Гейб вдруг перебил Франца.
Я резко распрямляюсь, отодвинувшись от колен Луки, на которые облокачивалась. Так вот почему их костюмы усыпаны нашивками, о которых мне ничего неизвестно и вот почему они так жёстко реагировали на попытки их потрогать. Их обмундирование, на лекциях в академии, мы не изучали, лишь цвет формы и шевроны. Оттого мне казалось, что всё это – ничего не значащие значки, наподобие тех, что крепили себе сержанты нашего округа с изображением ворон. Каждая нашивка – это обозначение их успешно выполненного задания, даже возможно не на территории своего округа.
Я зажимаю рот рукой.
– В чём дело? – Гейб подаётся вперёд, – ты всё-таки что-то знаешь? Что происходит?
– Где Антон? Позовите его немедленно, – вдруг командую я.
– Да в чём дело?! – Гейб начинал закипать.
Я пропускаю слова Гейба мимо ушей, и, махнув рукой в сторону коридора, пытаюсь вспомнить всё, что я когда-либо слышала об этом отряде.
Франц командует, чтобы кто-то немедленно ушёл за Антоном. Гейб, не дождавшись, что кто-то выполнит мою просьбу, ворча и ругаясь, встаёт со своего места, и медленно покидает комнату.
Как-то, в библиотеке главного корпуса, я читала про то, как происходило присоединение двадцать третьего к Анталиону. Несмотря на уже сформированную часть, присвоенный цвет, особый статус округа и несколько лет проведённые в составе государства, двадцать третий активно сопротивлялся. Анталион тогда только начал свой грандиозный проект – строительство искусственного острова, впоследствии, ещё одного округа, который должен был выполнять не только защитные функции, но и стать оплотом оборонной промышленности всего государства. Остров задумывался как буфер столицы, от стихийных бедствий, и щитом, от кораблей других государств. Но четвёртому президенту Анталиона, пришла в голову мысль расширить проект. Так началось строительство заводов, а остров стал расползаться в ширину и длину, превратившись в огромный промышленный город.
