– Почему Клифф так сказал о твоем отце?
От этого вопроса перехватывает дыхание – будто я получила удар под дых. Снова в голове всплывают воспоминания, так же как и после слов Клиффа, от которых подступает тошнота. Чувство будто меня окатили помоями. Мне гадко и мерзко от самой себя, от того, что я так ничего и не забыла, от того что мне по-прежнему стыдно за него. Даже мысленно.
– Лив?
– Пора спать, Ник. Спокойной ночи.
После недолгой паузы, всё так же шепотом, Ник желает мне «приятных снов», но я уже не слушаю. Меня поглотили воспоминания о своём детстве, когда ещё не было Ника, нас было трое, и папа ещё был жив.
Ночь выдалась бесконечной. Все ночные кошмары показались ерундой на фоне воспоминаний из детства. Они затянули меня на самое дно, в самый низ и стиснули свои липкие объятия, не давая мне выпутаться. Лишь изредка я вздрагивала, слыша очередной скрип кровати, доносившийся из-за двери, но сразу, возвращалась в свою трясину воспоминаний. Ни наступившее утро, ни красные глаза Люси, ни испуганные глазки Шона и Тревиса не обратили моего внимания на кого-либо из сидящих за столом, в ожидании скромного завтрака. Клифф всё так же спал в комнате, поэтому завтрак прошёл в полном молчании.
– Лив, разве тебе не пора на пробежку? – шепотом спрашивает Ник, нарушая моё уединение.
– Ещё рано. – С усилием выговариваю я.
– Уже обед.
Я поворачиваю голову на брата пытаясь разобрать то, о чём он говорит. Он обеспокоенно смотрит на меня в ожидании ответа или хоть какой-то реакции, но у меня перед глазами всплывают лишь кадры из детства, как мама опять подбирает его на улице. Небритый, грязный, потерявший все человеческие черты, он что-то мычит, а мама …
– Лив, тебе Рита звонит. – Ник трясёт меня за плечо, со слезами в голосе, – Лив, ответь мне, пожалуйста!
Что она кричала ему? Нет, она кричала на него. Но что именно?
Я машинально отвечаю на звонок, и на всю комнату раздается голос Риты:
– Где ты?!
Я встаю из-за стола и направляюсь к выходу, так ничего не сказав брату.
– Уже иду.
Тогда произошло что-то очень страшное, но я не помню что именно. Ещё недавно мне казалось, что у меня почти нет воспоминаний о своем собственном детстве, до рождения Ника. Слова Клиффорда вытащили их наружу. Я закрываю лицо руками, стараясь сосредоточиться и вспомнить, что же тогда произошло.
Кабина лифта гулко спускает меня вниз, иногда издавая неприятный скрежет.
Мама ведь ударила его тогда. Сначала один раз, потом второй и уже не могла остановиться, избивая лежащего без чувств на полу отца. Я плакала и просила её остановиться, но она не обращала на меня внимания. Кажется, я попыталась остановить её.
Неужели это всё, правда, было? Может быть всё-таки сон? Детский кошмар, вызванный тем, что мама накричала на меня? Я опускаю руки и вижу, что двери лифта открыты. Выйдя на улицу из тёмного коридора, я не щурюсь как обычно от дневного света. Подняв глаза на небо, вижу лишь тяжелые тёмные тучи.
– Тебя всегда так долго нужно ждать? – внезапно раздается голос совсем рядом.
Вздрогнув, я обнаруживаю рядом с собой Эмиля, стоящего скрестив руки и с упреком взирающего на меня сверху вниз.
– Хоть бы посмотрела на меня! – вытягивая губы в трубочку, жалуется кому-то Эмиль.
– Кажется, дождь будет. – Отвечаю я, смотря сквозь него.
– И тебе привет, – бурчит он.
– Не «кажется», а точно будет. Вот только это не причина, чтобы не заниматься.
