– … Ты?! Ну, ты очень кстати! Размеры моей благодарности не будут иметь границ в… Закончить фразу он не успел. Давешний Ангел махнула ему рукой, и прыгнула с
подоконника.
«Я хоть и в самом расцвете сил, но пропеллер дома оставил», – думать было некогда и он, повторив подвиг благодетельницы, сиганул в окно, – «как впрочем, и крылья тоже».
Если мушкетеры на самом деле прыгали с третьего этажа прямо в седло и потом брали с места в аллюр, как это демонстрировал г-н Боярский в молодости, то им оставалось только завидовать, хоть он и упал всего лишь на ноги, а не на другие места.
– Карету мне, карету! – взвыл он голосом героя бессмертной пьесы и прямо перед носом увидел знакомый номер.
– Моя ты дикая кошечка, Паджерка!
Думать, что она здесь делает, было, недосуг. Ангел справа, помеха слева и с визгом шин они вылетели на набережную.
«Мы начинаем урок географии, мы из России двинем на запад. Как говорила Лора, в этом, так любимом ею городе, три продольные улицы и восемь поперечных, так что выбора нет. Первая продольная это или третья, какая сейчас разница!».
Перебросив с секундными паузами передачи, он выжал сотню на длинной прямой.
Ангел совершенно спокойно, как будто прыгать с подоконников было ее хобби, курила сигарету, судя по запаху ментоловую.
«Дым сигарет с ментолом, пьяный угар качает…», – в темном салоне трудно было разглядеть выражение ее лица, но мгновенного взгляда хватило, чтобы понять, что оно как минимум чрезвычайно серьезное.
– Где были мы, и кто был с нами, какие девушки, с какими волосами, – пропел он себе под нос и обернулся к своей спутнице:
– Вы умеете стрелять? Я дам Вам парабеллум, – в нем проснулся сын турецкоподданного.
– Остапа несло? – ее голос был ровным и спокойным, как у герцогини на приеме в Букингемском дворце.
– Однако, счет 1:1, – он улыбнулся, – если Вас не затруднит, не будете ли Вы столь любезны…?
Девушка рассмеялась:
– А ты мне нравишься, особенно ход Ваших мыслей. Сейчас налево, потом еще раз, до светофора и направо, дальше ныряем в арку и стоп.
– Есть, мэм, – козырнуть не удалось, руки заняты, да и фуражки нет.
Они промчались мимо здания, смахивающего на планетарий и далее, следуя полученным инструкциям, он ворвался в показанный тонким пальцем с отличным маникюром проезд и резко остановился.
– Какие будут указа…, – к ее капризам появляться и исчезать без лишних сентиментальностей он еще не привык. Ангел-Кот растворился (растворилась?) в темноте ночного города…
Хмыкнув, он вылез из машины, устало опустился на лавочку и достал из кармана сигареты.
– Чудны дела твои, Господи, – вроде как закоренелый атеист, но все-таки знал пару расхожих
фраз.
Прикурил.
Какая-то бумажка оказалась зажатой в пальцах. Он уже забыл, где ее взял и, развернув, при
тусклом свете одинокого фонаря увидел текст, который тут же вспомнил: «…твои яблоки упадут в небо».
– Разве яблоки падают в небо? Так не бывает. А бывает, что девушки на глазах раздваиваются и летают по воздуху?! Угу. Тоже не бывает. И что? На повестке дня извечный русский вопрос? – усмехнулся сам себе и огляделся по сторонам.
Замкнутый невысокими, что называется «сталинскими» домами двор, несколько лавочек, пешеходная арка, ведущая, если он не ошибался, на Комсомольскую улицу. Окружающее пространство было уже виденным ранее…
Похоже, что он сидел во дворе её дома. Подозрения превратились в реальность, когда, подняв голову, он увидел ярко освещенное знакомое окно.
