Читать онлайн Вардан Багдасарян - Антироссийские исторические мифы

© ООО Издательство «Питер», 2016

© Серия «Новая политика», 2016

История – обоюдоострое оружие. Она может быть использована как для объединения общества, так и для его разрушения. Примеров тому предостаточно. Гибель великих империй практически всегда сопровождалась созданием негативного образа их прошлого, проявлением синдрома самооплевывания. Об этой угрозе говорил и президент России, комментируя решение о разработке концепции единого школьного учебника истории: «Самое главное заключалось в том, что в той системе сертификации, условно скажу, учебной литературы, которая поступала в школы, проскакивали такие вещи, которые абсолютно неприемлемы не только для нашей страны, нашего народа, – для любой страны, любого народа это просто как плевок в лицо»[1].

В советское время говорили, что история есть политика, обращенная в прошлое. С неменьшим основанием можно заявлять, что политика есть история, преломляемая в настоящем. Подходы же историков к интерпретации событий прошлого задаются в значительной мере принимаемой ими современной политической платформой – вне зависимости от того, осознается ли ими самими эта связь. История прочно связана с политикой, а соответственно, и с политической борьбой. Не может она не использоваться и политическими противниками российской государственности – как внешними, так и внутренними.

В современном информационном пространстве широко распространены различного рода исторические мифы о прошлом России. Многие из этих мифов рисуют крайне негативный исторический образ России, формируют ложные представления о ее роли в мире, о специфике российской системы жизнеустройства, о власти и обществе. Начиная с критики великих российских исторических свершений, пафос дискредитации переносится на саму Россию.

Критический разбор этих мифов является крайне важным и актуальным для противодействия указанным тенденциям. Демифологизация, восстановление привлекательности исторического образа России играют значительную роль в противодействии антироссийским информационным кампаниям, попыткам привить российскому населению комплексы национальной вины и исторической неполноценности.

В книге мы собрали наиболее распространенные антироссийские исторические мифы, пользующиеся популярностью в информационном пространстве. Каждый из них тематически отнесен к определенному периоду истории России.

Анализируя исторические мифы, необходимо обратить внимание на:

• их встроенность в общую систему россиефобии;

• их идеологическую подоплеку, политическую ангажированность, наличие политического заказа;

• их соотнесение с соответствующими историческими периодами геополитического и идеологического противостояния в мире;

• их логические противоречия, фактическую недостоверность, некорректность используемых в них систем доказательств.

Базовой категорией антироссийской мифологии выступает понятие «россиефобия». Введение его в широкий оборот вместо традиционного «русофобия» (что предполагает фобийные установки не только в отношении русского народа, но и российской цивилизации в целом) позволяет понять причины искажения исторического образа России со стороны ее геополитических противников.

Несмотря на предпринимаемый критический анализ отдельных исторических мифов в научной литературе и публицистике[2], их всестороннего рассмотрения по всем периодам отечественной истории до настоящего времени не проводилось. Представляемая читателю книга восполняет этот пробел.

Могущество каждого государства держится на трех китах: военной мощи, экономической мощи и гуманитарной мощи. Первая подрывается военным путем, вторая – посредством включения финансовых механизмов. Для подрыва гуманитарной мощи наносится удар по историческому сознанию.

Каждая историческая общность имеет свою сакральную матрицу, свой набор героев, свою священную историю. Сакрализуются великие жертвы, понесенные страной в прошлом. Как проще всего разрушить такую общность? Ударить по ее сакральной матрице. Национальные герои перестают быть героями. Соответственно, ставятся под сомнение и транслируемые через них ценности. Лишившись ценностного фундамента, идентичное общество распадается. И собрать его заново без священной истории невозможно. Современная Россия своей священной истории не имеет. Однако традиции исторического сознания народа еще сохраняют сакральные исторические образы. Особое место в национальной исторической памяти занимает Великая Отечественная война. Ведь в результате этой войны погибли двадцать семь миллионов человек. Трагедия военных лет коснулась каждой семьи. И конечно, именно Великая Отечественная война оказывается в фокусе антироссийской информационно-психологической кампании. Разрушение сакрального образа войны ведет к разрушению российской цивилизации.

Что же случилось сегодня с исторической наукой, которая, казалось бы, должна была профессионально отражать информационно-психологическое наступление на историю России? Произошло снижение планки исследований от больших смыслов и больших проблем к частным вопросам и образам. Священная история, в рамках которой историческое соединяется с ценностным, упразднена. Историософия, соединяющая историю с большими смыслами, оказалась лишена права считаться научной дисциплиной. Затем была упразднена история, понимаемая как развертываемый во времени процесс. На следующем этапе рассыпалась история как факт, поскольку любой фактологический материал всегда нуждается в интерпретации. В итоге осталась история лишь как источник. Свято место, как известно, пусто не бывает. Позиции, оставленные российской исторической наукой, замещаются иными «историями». Через принятие навязываемой извне исторической матрицы происходит, как нечто само собой разумеющееся, замещение ценностей, смыслов, объяснительных моделей и интерпретаций.

Борьба за историю ведется на информационном, концептуальном и парадигмальном уровнях. Приведу пример такого уровневого восхождения. Информационный уровень – вбрасывается тезис, что в 1939 г. имела место договоренность о разделе Европы между Сталиным и Гитлером. Почему, возникает вопрос, Сталин пошел на такую договоренность с нацистами? Отвечая на него, наши противники осуществляют переход на второй (концептуальный) уровень: потому что в СССР существовала тоталитарная, империалистическая система, подобная фашистской. А почему такая система стала возможной? Ответ выводит уже на высший (парадигмальный) уровень осмысления: потому что Россия по сути своей тоталитарна и империалистична. Затем вновь осуществляется переход на уровень информационный, позволяющий выносить оценку текущим политическим процессам. Кто, например, окажется виноват в развязывании войны на Украине? Из предыдущего логического построения следует вердикт – виновата, конечно же, Россия, которая якобы всегда развязывала войны и подавляла свободы.

История в результате такой логической операции оказывается матрицей, задающей направление политического дискурса. Соответственно, если ставится задача противостояния в этой когнитивной войне, необходимо научиться вести ее не только на информационном, но также на концептуальном и парадигмальном уровнях. А с этим в современной России проблема. Деидеологизация истории привела к лишению ее концептуальности. Не выработано по сей день, даже на уровне школьного учебника, единой концептуальной версии российского исторического процесса.

Сегодня та версия, в которой представлена нам история России, не является мотиватором для информационной борьбы с врагом. Противники в современной войне, в отличие от Российской Федерации, такой мотивационный потенциал своей истории придать сумели. Предложенные ими схемы достаточно примитивны, но и в этом виде они играют значимую роль. История США – это история борьбы свободы с несвободой. Соединенные Штаты позиционируют себя как государство, возникшее изначально с миссией трансляции всему миру ценности свободы. Исторически им противостояли различные противники свободы, которых США последовательно побеждали. Главный вывод из американской истории – непобедимость США. Россия в данной исторической схеме – главный противник свободы, империя зла[3].

Можно много говорить о низком профессионализме самостийной генерации украинских историков. И эта оценка, безусловно, верна. Однако с точки зрения решаемых идеологических задач украинские историки работали последовательно и целенаправленно. Созданная ими историософская схема сводится к следующему. Исстари существовало великое украинское государство, украинская империя. Это был золотой век Украины. Но золотой век из-за злокозненных врагов был утрачен. Историческим врагом Украины является Россия, подменившая украинскую империю вплоть до узурпации понятия «русские». Задача украинской истории в будущем – взятие национального реванша, восстановление великой империи. И американская, и украинская версия истории мобилизует население на борьбу с внешним противником, в частности на борьбу с Россией[4].

А какова в этом отношении российская версия осмысления исторического процесса? Приходится констатировать, что ее нет вообще. При выявлении акцентов, расставленных в литературе, обнаруживается модель изложения истории страны как пути от несвободы к свободе: интеграции в основанное на универсальных ценностях «прав человека» мировое сообщество. Это, если называть вещи своими именами, есть модель исторической самоликвидации. В случае войны такая версия истории может играть только роль демотиватора.

В СССР для выражения идеологичности истории (жестче – ее «партийности») одно время использовалось понятие «исторический фронт». Затем от этого понятия отказались, считая, что оно политизирует научное знание. Однако факт остается фактом – история более других наук используется в борьбе идеологий. Это не означает недостоверности научного знания. Идеологичность, вопреки распространенному в постсоветский период заблуждению, не является синонимом ненаучности. Идеология есть система общественно значимых ценностей. Но ведь и научная картина мира выстраивается на определенном ценностном фундаменте. Другое дело, что наукой часто манипулируют в политических целях. Так, несколько лет назад мировые СМИ сообщили о подписании десятью тысячами американских ученых, включая 52 нобелевских лауреата, обращения, обвиняющего правительство США в манипулировании научными данными[5]. Прецедент наглядно показал, что в поле манипуляций оказывается не только история и не только гуманитарные дисциплины. Но само по себе это не означает, что вся наука сфальсифицирована.

Решение вопроса фальсификации в сложившейся ситуации может показаться на первый взгляд очень простым – отделить правду от неправды. Именно такой подход использовался при создании Комиссии по противодействию фальсификации истории в ущерб интересам России. Мотивом ее создания являлась осознаваемая властями потребность установить барьеры очернению и искажению российской истории. Но комиссия не достигла каких-либо значимых результатов и была распущена. За три года своего существования (с 2009 по 2012 гг.) она заседала всего дважды. Оказалось, что принцип отделения правды от неправды недейственен. Существует одновременно несколько правд. Каждое историческое событие и явление может быть изложено с различных позиций. В значительной мере эти позиции определяются выбором концепции истории. Установить правильность освещения означало бы признать правильной одну из концепций. А это уже подрыв государственной идеологии, разрыв с доктриной деидеологизации. Пойдет ли власть на такой шаг? До настоящего времени не пошла. Отсюда – замешательство академического сообщества, эклектика поступающих предложений, кажущиеся неразрешимыми противоречия интерпретаций.