– это попытка избежать встречи с собственным абсурдом, власть над которым отличает творца от твари, а «изначальное опоздание» становится избыточной дискриминацией сущего. Оn – line – чтение мыслей, сравнимое со сканированием работы сознания, упирается в mind/body problem, а именно: в консциенциальный субстрат, субстанцию которого можно описать интенциональным языком (если для мозга нет никакой разницы между восприятием вещи в действительности и воспоминанием этой вещи в сознании, то приоритет объективной реальности теряет свой онтологический статус, разделяя его с виртуальностью и изменёнными состояниями сознания). Нейросканирование сознания приведёт к квантовому картографированию мозга, а тайна свободы воли станет частью вуайеристической практики. Принцип «изначального опоздания» во внутренней речи ослаблен той смежностью с языком мысли, благодаря которой удаётся не смешивать мысль и язык, а если иногда это происходит, то – удержаться от адаптированного перевода; во внутренней речи «изначальное опоздание» схватывается непосредственно, но удерживается интенциональными прерывностями, желание в которых пересиливает сартровскую неантизацию (отсутствие прерывностей между интенциональными актами
24 свидетельствует о том, что «изначальное опоздание» присуще не самому языку, а в целом сознанию, воспроизводящему ложь во всём, в отношении чего оно направлено. Если бы сознание не было чересчур (а не насквозь!) интенциональным, то существовала бы возможность забвения следов «изначального опоздания», ложных по своей природе, несмотря на то, что ничтожение очищает сознание от предшествующих интенций ради новых, но в то же самое время заметает все следы по устранению признаков отсталости; с другой стороны, неантизируя интенции, сознание ставит под вопрос фиксацию самого «изначального опоздания», улики которого оказываются алиби для наличия прерывностей между интенциями, иначе бы смысл «изначального опоздания» также подвергся ничтожению. Таким образом, искоренение ничтожащего субстрата сознания позволит компенсировать действие «изначального опоздания», а в идеале – вовсе избежать его рецидивов, по инерции задерживающих животрепещущую мысль.
Существуют ли прерывности между интенциональными актами в процессе ничтожения? Каким образом неантизируется то ничто, которое отделяет предшествующую интенцию от последующей? Действует ли «изначальное опоздание» при ничтожении? Поддаётся ли неантизации само «изначальное опоздание»?Жи>в/>додёрня. Различие между означаемым (лексическим значением слова) и смыслом слова (например, значимостью) приводит к тому, что при неологизации могут образовываться такие слова, которые опережают мысль, а значит и само «изначальное опоздание», чья приложимость не может исчерпываться только модусом означаемого. М.Н. Эпштейн: «Когда говорят, что «Эпштейн придумывает новые слова», всё во мне восстаёт против этого. Я не придумываю новые слова, я работаю с семантическим полем языка, с теми сгущениями смысловых энергий, которые ещё не нашли выхода в лексике, и предполагаю, какой это мог бы быть выход, в какую словесную плоть мог бы облечься тот или иной почти ещё неразличимый смысл. Слово нельзя придумать, ибо оно само думает, оно есть акт мысли. Оно не объект, а скорее партнёр, сотрудник в работе мысли. Оно возникает из ещё невидимых и неслышимых глубин языка и приходит на помощь, когда нужно выразить какую–то мысль, не находящую средств выражения.
