Мария слушала с интересом, старалась не перебивать, лишь изредка уточняя детали – многое для неё необычно, в город ездила всего несколько раз, впервые – школьницей, с родителями. Тогда неожиданно ввели платное обучение, а денег в семье в обрез, о домашнем образовании и речи быть не могло («мало чему там научат, надо по программе»), так что решать проблему пришлось через город. Получилось, им разрешили. За казённый счёт.
НИКИТА
Вновь назначенный руководитель одного из Департаментов министерства, где работал Никита, издал циркулярное распоряжение, обязывавшее все подразделения готовить еженедельную аналитику, долженствовавшую в мгновение ока отражать якобы сложившееся тенденции, накопившиеся проблемы, просматривающиеся перспективы и так далее. Всю писанину, как водится, надлежало сопровождать выводами и, в обязательном порядке, предложениями по устранению недочётов с начертанием завораживающих воображение перспектив роста, которые обязательно обретут характер устойчивого тренда. И хотя абсурдность эдикта была очевидна изначально, все бросились его исполнять с особым усердием и вскоре оказались в тупике. Не помог даже богатый бюрократический опыт профессионалов-тружеников пера: аргументация быстро иссякла, как вода в заброшенном колодце, что, впрочем, не остановило молодого карьериста. Никита решил задачу просто: достал с полки запылившийся учебник политэкономии социализма и каждую пятницу аккуратно вписывал пару абзацев с нетленными гетерономными формулировками, которыми славилась данная наука и повторить которые он не смог бы даже под угрозой прилюдного четвертования. Многократно выверенные с доведёнными до совершенства умозаключениями бумаги ложились на стол вечно недовольного руководителя, обязательно вносившего свою лепту в бессмертное произведение в виде пары строк, чтобы отправить его в путешествие по бесконечным артериям казённого организма, где оно терялось в общем потоке бесконечного документооборота, обеспечивавшего жизнедеятельность бюджетного монстра.
Инициатор внутриведомственной забавы выглядел бесконечно довольным, так как изобретённая шутиха должна была, по идее, обеспечить ему быстрый карьерный рост. О том, что светлые помыслы не принесут желанных плодов, Никита узнает много позже через несколько лет после самоувольнения, не наделавшего, впрочем, большого шума (понимание бессмысленности происходящего тогда всё—таки посетило чью—то светлую голову, так что ушёл он по—тихому, без хвоста глумливых насмешек в спину), но через несколько лет после его ухода, не наделавшего, впрочем, большого шума. А как хотелось уйти громко – данные Никитой оценки подобных нововведений на расширенной коллегии ведомства в итоге полностью подтвердились, подобные новации признали пустыми и вредными, а у нашего героя появился опыт, как отличить статусное славословие от осмысленного суждения.
Но вот что стояло теперь за глубинными размышлениями о сути его творчества, результате ночных бдений, понять никак не мог. Вынужденный заняться живописью после нелицеприятного разговора с носителями нетленной министерской мудрости, он достаточно быстро обрёл уверенность в себе и, как ему казалось, нашёл своё место в лабиринте творческих исканий. Правда, до ухода с госслужбы Никита даже представить не мог, сколько подводных камней ему придётся встретить на этом поприще, а если ещё и возраст взять в расчёт… Ему казалось, что творческая деятельность не должна сопровождаться таким обилием проблем и страстей: знакомые загадочно улыбались, перешёптываясь в сторонке, друзья пытались отговорить, указывая на отсутствие профессионального образования и о чём—то судача за спиной, не выказывая в открытую никаких эмоций. Бывшие коллеги при встречах, по большей части случайных, комментариев не делали, но неизменно усмехались, как бы пытаясь сказать:
