Читать онлайн Владимир Дергачев - Незаконченный урок. Документальная повесть

© Владимир Борисович Дергачев, 2022

ISBN 978-5-0055-2819-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Длинное здание с бесконечными коридорами, переходящими друг в друга, напоминало законченный пару лет тому назад Университет, который поначалу отремонтировали для Фонда, созданного под весьма влиятельное (если не сказать – первое в стране) лицо. Фонд просуществовал недолго и быстро почил в бозе ввиду своей полной бесполезности, а вот здание сохранилось и теперь служило науке, удачно сочетавшейся с образовательным процессом, где новое поколение постигало азы государственной и финансовой грамоты, а заодно и иностранные языки, неожиданно превратившиеся для многих в средство зарабатывания на жизнь.

Татьяна (так назовём нашу героиню) долго плутала по лабиринту ставших чужими аудиторий, пытаясь найти выход из здания, но конца анфиладе комнат, в которые неожиданно превратились коридоры, не было видно. Спохватилась: документы и телефон куда-то запропастились. Оглянулась, поискав глазами утраченное – есть, лежит на цоколе у колонны, подпирающей потолок, помалкивает. Странно, как они могли сюда попасть – вроде бы здесь не проходила: может быть когда-то, давно, но не сегодня, точно не сегодня. Пора выбираться – стояла духота (на кондиционировании, как всегда, сэкономили), голова слегка побаливала, в глазах начинало темнеть.

Сообразила: есть I-phone, новенький, недавно подаренный, с картой памяти, фотоаппаратом, разнообразными приложениями, калькулятором и ещё чёрт знает с чем – она так и не разобралась до конца, всё недосуг. Порой такое небрежение современным гаджетом её здорово подводило: то забудет отключить чудо высоких технологий, то не может найти нужный адрес, а он иногда возьмёт и заявит о себе, позвонив кому-то, и не раз, не два – извиняйся потом. Вдруг андроид превратился в I-часы, о которых когда-то так мечтала. Непонятно, куда всё-таки делся I-phone и как теперь позвонить: все адреса и номера забиты в память, с фотками – традиционные записные книжицы ушли в прошлое, да и несовременно теперь, засмеют.

Что-то здесь не так, подумала Татьяна и подняла глаза: навстречу шла покойная мама. Она замахала на видение руками, испуганно-остервенело – и… проснулась. Стояло хмурое утро, за окном таял снег, весенняя капель барабанила по подоконнику. В спальню ворвался отец.

– — Доченька, что случилось – ты так кричала!

– Приснилось, пап, ничего, сейчас очухаюсь, ты иди.

Пора вставать – впереди обычный круговорот дел: сначала завтрак, потом звонки, просмотр почты и новостей, магазин, за ними следует уборка квартиры (под еженедельное испытание нервной системы, своей и отца, выделялся вторник).

Ну что ж, пожалуй начнём.

За весь период своей недолгой и, скажем откровенно, – не очень успешной предпринимательской деятельности, которой она решила заняться после окончания Университета, Татьяна столкнулась с тремя типами российских бизнесменов. Первый она определила для себя как бретёров, берущихся за всё без исключения, с невероятным апломбом расписывающих свои многочисленные возможности и головокружительные перспективы. Такая вот своеобразная карусель, залихватство в сочетании с фанаберией, чем характеризовался подобный стиль. В голове дятлом стучало palaver – пустая болтовня, благо английским языком владела неплохо, а главное – любила им заниматься. Дело с подобными бизнесменами склеить оказывалось невозможно в принципе: после бурных словоизвержений и изложения многообещающих проектов они вдруг куда—то исчезали, переставали отвечать на СМС-сообщения, игнорировали электронные письма, а мобильники если и брали, то разговаривали уклончиво и неохотно.

Второй подвид классифицировался кратко – краснобаи, или по-простому трепачи, умевшие долго и очень подробно рассуждать о разнообразных проектах, весьма многообещающих, множившихся после распада страны и обретения самостоятельности бывшими союзными республиками, что, как считалось, таит великое благо для нашей будущности ввиду колоссальных ресурсов, скрытых в бескрайних просторах теперь одной седьмой части земной тверди. Здесь до конкретики дело не доходило (да и не могло в принципе), а если и появлялось нечто, сулившее прорыв, явно не соответствовало первоначально нарисованной картине, как в неудачной музыкальной композиции, где музыка само по себе, а исполнение солистом – мимо нот.

Но больше всего возмущал новоявленную бизнес-леди третий тип, весьма нередкий ввиду своей врождённой беспринципности, которая была видна сразу. Назовём их забытым русским словом резонёры. Этот генотип бизнес—особей чаще всего заводил разговор на какую-нибудь отвлечённую тему, отводя безжизненный взгляд в сторону от собеседницы и оправдывая впоследствии отказ от своих слов ссылками на очевидное «неправильное понимание» всего ранее оговорённого и многократно подтверждённого.

Дабы упростить свой квалификационный перечень, Татьяна поступила до смешного просто и мудро: все категории красноречивых партнёров пронумеровала в соответствии с порядком, задаваемым последовательностью простых чисел (кстати, почему они «простые» – она так и не смогла понять из школьной программы). На эту плодотворную мысль её натолкнули уроки по физике в родной школе, где у бесшабашной и немного разбитной преподавательницы физики были наработаны стандартные присказки на все случаи образовательного процесса, обретшие в результате длительной практики общения с непоседливым ученическим народцем видимость устойчивых выражений. В свою очередь, ушлые одноклассники, не лишённые интеллектуальных способностей, а следовательно, и чувства юмора, решили систематизировать прибаутки весёлой преподавательницы и в преддверии очередного словоизлияния пускали по рядам в зависимости от складывавшейся ситуации прогнозируемый вариант. Предполагавшийся номер произносился громким театральным шёпотом и звучал примерно так:

– Внимание, сейчас третий пойдёт (или четвёртый, либо седьмой и так далее.)

Ошибок практически не бывало – физика всё-таки наука точная. Единственное сочетание, которое долго не поддавалось расшифровке – некое КГЦ. Аббревиатура регулярно озвучивалась физичкой с явным намёком на неведомую единицу измерения, но идентифицировать её долгое время не удавалось, так как в справочниках она отсутствовала напрочь. Измученные неизвестностью, одноклассники решили заслать на разбор саму Татьяну, слывшую примером для всех будущих поколений учеников, к самому источнику загадочной производной. Прозвучавшее объяснение было элементарным – физичка расхохоталась и призналась, что таким образом она в целях экономии времени на уроке озвучивала общеизвестный трюизм – «как говорицца».

Смешно.

Но вот теперь, во взрослой жизни, было не до смеха: дела явно стояли на месте, причём от разработанной методики категоризации проку никакого. Всё запуталось окончательно, когда выделенные подвиды начали перетекать один в другой, создавая невнятную мешанину, не дававшую по ночам покоя. Больше всего волновало не отсутствие видимого результата, а невозможность спрогнозировать развитие ситуации и поведение доморощенных предпринимателей, рассыпавшихся в любезностях перед эффектной девушкой и расточавших бессмысленный елей, лишённый материальной сущности (Татьяна любила хорошо и стильно одеваться, чтобы соответствовать моде и природе, давшей ей всё то, что так тревожит и привлекает взгляд случайных прохожих).

Невесёлые размышления периодически прерывались всплесками надежды, подпитывавшимися новыми и всё более причудливыми, а порой экзотическими идеями. Например, поехать поработать на коллайдере в Швейцарии и открыть новую элементарную частицу, назвав её своим именем (чем мы хуже Бозона), или пополнить таблицу Менделеева (с тем же результатом), либо написать продолжение какого—нибудь известного произведения, например: «Гамлет. Возрождение». А можно и «Анна Каренина. Часть вторая». Также неплохо завершить незаконченный «Вадим» Лермонтова, либо диккенсовскую «Тайну Эдвина Друда» – делались же попытки, правда, в большинстве своём неудачные. Навевали желание фантасмагорические задумки и изыски современных киносценаристов и драматургов (не говоря о литераторах), с завидной регулярностью представлявших изумлённой публике канувших в небытие героев. Вспоминалась пьеса Томаса Стоппарда, подыгравшего Шекспиру, и сиквел «Унесённых ветром», а также неожиданным образом воскресший пират Джек Воробей. Про бессмертного Агента 007 и говорить не приходится.

А вот в музей пойти можно было бы – чего только не увидишь, на какие неожиданные размышления не натолкнёт седая старина. Прошлое в настоящем – так это, кажется, называется, думала Татьяна, вспоминая последнюю поездку в Александровскую Слободу, почти в гости к Ивану Грозному. Вот где собрались энтузиасты – не анкетные, настоящие, делом своим увлечённые. Завели в подклет Покровской церкви, фактически подземелье, двери старинные, дубовые похоже, за ними закрыли – заперли, свечи зажгли (свет загодя вырубили), и зазвучали в жути этой стихари кровопийцы великого. Страшно стало, невыносимо просто, мураши аж до пят пробрали: казалось, ещё чуть-чуть – и сам самодержец явится, глазами безумными зыркнет, посохом оземь шарахнет – и поминай, как звали. Но всё чинно сорганизовалось – на полати рассадили, рассказали, как было и чего быть не могло, а потом вроде иммерсионного представления устроили (и слов таких не знали, а сделали), то есть с участием самих экскурсантов и погружением в мрачное прошлое наше. И отказаться никто не посмел почему—то.

В-общем, получилось здорово, но как представила себе каждый день такое, да по нескольку раз, так и задумалась – с ума сойдёшь, не состарившись. Можно, конечно, шоу сделать с новым сценарием – ни один квест не сравнится. Предложила своё – и, как водится, послали по кругу: заместитель, потом директор, комиссия и так далее. То ли не поняли, в чём суть современного подхода («новая нормальность» теперь называется, как довелось позже увидеть на афише одного из театров), а, может, и испугались креативности, но дело не пошло – видимо, прикипели к старине.

А ведь как складывалось поначалу: диплом «с отличием», и ребята вокруг гарцевали-кружили, и предложения делались, в разные фирмы—институты звали, но всё выбирала, думала, как бы не прогадать. И здесь не так, как хотелось бы, и работа не такая – тягомотина сплошная с режимом жёстким («у нас не опаздывают, нас не поймут»). Кто не поймёт, почему? Смешные её будущие (да так и не состоявшиеся) начальники – все как один с брюшком, сальными глазками посверкивали, а если возникали дамы бальзаковского возраста – сначала фигуру изучающе оценивали перед тем, как к сути перейти, но только сути было не больше, чем яда в спичке. За умными рассуждениями отчётливо проступала сплошная пустота и бесперспективность, и становилось понятно, какие мысли возбуждала молодая девушка у не реализовавших свои мечты—надежды, стареющих морализаторов.

Так что дело дошло до триариев (вспоминалось древнеримское изречение), то есть надо было сделать последнюю ставку. Конечно, можно проштудировать газеты типа «Из рук в руки», или «Работа для Вас», но заниматься дегустацией кофе, как предлагалось крупным шрифтом в одной из них, либо поехать куда—то на «консумацию» не хотелось (интересно, что за этим кроется, мелькнула задорная мысль, но тут же была благоразумно отвергнута). Иногда предложение звучало серьёзно, но потом оказывалось, что сначала надо пройти некие курсы, повысить свою квалификацию или получить дополнительное образование, например новомодного визажиста, заплатив немалые деньги, и только потом следовало решающее собеседование, вроде экзамена. Причём с почти гарантированным трудоустройством, почти. Ибо связи у данного HR—агентства с предполагаемым работодателем прочные, сбоев не наблюдалось, разве только: «зависит многое от Вас, девушка, сами понимаете». Понимаем, думала Татьяна: походит на мелкое мошенничество или вымогательство, либо на очередную «кадровую работу», а на деле нечто вроде пирамиды: «привлеките как можно больше соискателей, тогда станете их руководителем, и так далее, по нарастающей». Логического конца этой цепочки не просматривалось.