Антиваксеры. Книга 1. Грустный праздник - страница 19

После еще нескольких блестяще выполненных поручений Штык занял доверенное место в партии. И поэтому именно его Иван Иванович отправил сегодня с Олегом для того, чтобы отомстить Бабушкину. Секретарь целых три месяца жаждал мести, но все никак не подворачивался подходящий кандидат для участия в операции устрашения. Понятно, что Иван Иванович не собирался убивать своего оппонента. Он хотел лишь припугнуть его, отомстить за все страдания, причиненные глупой статьей, и дать понять Андрею Николаевичу, о чем можно писать в своей желтой гнусной газетенке, а каких тем касаться не стоит.

Но кто мог предсказать поведение Бабушкина после чтения приговора и щелчка пистолета? А вдруг он побежит жаловаться в администрацию, полицию, ФСБ, а те развернут бурную деятельность и начнут искать незадачливого убийцу? Поэтому на роль киллера нужен такой человек, которого потом в случае чего можно безболезненно слить властям, а никчемный Олег прекрасно для этого подходил. Задачей же Штыка было проследить, чтобы операция прошла без сучка и без задоринки, а самому остаться в тени, ведь никакой информацией о нем полиция не обладала, а Кузнецов, кроме клички, ничего о напарнике не знал.

Тем временем Штык заговорил, отвечая на заданный ему вопрос о смерти главного редактора Зари.

– Моя вина. Я заранее вытащил обойму. Но забыл о патроне в стволе, не проверил. Кузнецов прочитал приговор, я дал ему пистолет, Олег выстрелил и убил Бабушкина.

– Да что ты мне рассказываешь, – закричал обычно невозмутимый секретарь, – из этого пистолета разве можно выстрелить?

– У Смирнитского сегодня какая-то проверка в музее, он не смог мне вынести ТТ, – объяснил Штык, – и я пошел на операцию со своим оружием.

Одним из членов партии был сотрудник местного краеведческого музея Вилен Егорович Смирнитский, работающий там еще дольше, чем Беккер у себя в прокуратуре. Именно он, имея неограниченный доступ к запасникам, притаскивал с работы для подобных операций старый деактивированный пистолет ТТ, который умел устрашающе щелкать, но стрелять совершенно не мог.

– Откуда же у тебя боевое оружие? – изумился Иван Иванович.

– Раздобыл по случаю, – ответил Штык уклончиво.

– Раздобыл, а пользоваться не научился?!

И тут в глазах боевика впервые проявились какие-то эмоции.

– Я же говорю, – с некоторой растерянностью сказал он, – моя вина, не проверил, забыл про патрон в стволе, редко пользуюсь.

Шокированный и раздавленный услышанным, секретарь партии растерянно молчал. Ведь все, что он хотел услышать от Штыка, так это рассказ о том, как связанный Бабушкин пучил глаза от страха, когда убийцы читали приговор, как он извивался на стуле под прицелом ТТ, а еще идеально бы услышать, как редактор обмочился, когда щелкнул направленный ему в лоб пистолет. Но вместо этого Штык рассказал совершенно другое. Андрей Николаевич убит. И, после секундного шока, Иван Иванович лихорадочно стал соображать, что же теперь ему делать дальше.

(вторник, 23:30, четверо суток до Дня вакцинации)

В полумраке комнаты, где сидел в кресле съежившийся и растерянный секретарь партии, а перед ним невозмутимо стоял Штык, было совершенно тихо. Иван Иванович напряженно думал.

Он превосходно понимал, что убийство главного редактора городской газеты произведет эффект разорвавшейся бомбы. Полиция и ФСБ умеют работать, когда захотят, поэтому найти исполнителей и заказчиков преступления им не составит труда. Похоже, что надо срочно уходить на нелегальное положение, и ему и Штыку. Вот только, что делать с Олегом, с этим ненужным и очень опасным свидетелем? Убрать от греха подальше, пока есть время? Но, если Иван Иванович уйдет в подполье, для всех это и будет прямым доказательством его вины. Нет, нужно вести себя как обычно, не вызывая подозрений. А Кузнецову устроить несчастный случай, пусть, например, упадет с памятника вакцинаторам, когда будет срезать скобы. Вполне себе достойная смерть, да и лишний мертвый герой партии никогда не помешает.