Штык стоял тут же с каменным лицом и молчал. Он сразу понравился Ивану Ивановичу своим ледяным спокойствием, хотя и несколько напрягал секретаря каким-то холодным уверенным взглядом серых пустых глаз. Штыку было двадцать пять лет, после службы в армии он пытался устроиться в полицию, но из-за наличия судимого родственника его туда не взяли. Поэтому он теперь работал в шиномонтажке, рядом с площадью торжеств, а на митинге оказался случайно, идя домой с работы. Но, увидев толпу омоновцев, с улюканьем гоняющих по площади несчастного доцента, словно зайца, Штык вдруг решил помочь ему и спасти от расправы, тем более что полицейских он недолюбливал, после того как сам не смог влиться в их ряды. Он не был привит – хозяин шиномонтажа сертификатов не требовал, а сам Штык инициативу не проявлял, считая, что с его богатырским здоровьем не справится ни одна зараза. Зарю коммунизма он никогда не читал, да и вообще не знал о существовании такой газеты. Он сказал свое настоящее имя Ивану Ивановичу, а для остальных остался просто Штыком.
Через пару недель весьма удачно подвернулась операция, в которой можно было Штыка проверить. Глупые игры с незаряженными пистолетами секретарь придумывал лишь для того, чтобы позабавиться, да отсеять никчемных кандидатов, рвущихся достичь высокого положения в партии, но ничего из себя не представляющих. А серьезных претендентов надо проверять серьезной работой. За свою долгую жизнь Иван Иванович хорошо понял одну вещь – к власти следует допускать только тех людей, которые совсем не стремятся занять какие-либо высокие посты. Зато попав на эти посты, такие люди начинают работать – без громких и пышных заявлений, однако очень качественно и эффективно. А людишки шумные, всегда уверенные в себе, считающие, что им любая должность по плечу, на деле оказываются бестолковым и беспомощным брехлом, кроме произнесения речей ничего больше не умеющим. Таким, например, был номинальный глава партии антиваксеров Троцкий, хотя надо отметить, что на занимаемой должности он абсолютно устраивал Ивана Ивановича, ведь надо же кому-то организовывать митинги и толкать пламенные речи. А это Троцкий делал великолепно.
Итак, для проверки весьма удачно подвернулся один из городских бизнесменов, владелец сети местных магазинчиков, и по совместительству ярый антиваксер. Когда общественное мнение еще не определилось с отношением к вакцинации, он громче всех кричал на митингах и ежемесячно переводил в партийный фонд небольшую для него, но заметную для антиваксеров сумму. Когда-же общественное мнение в Шахтинске переметнулось на сторону вакцинаторов, он стих, перестал ходить на митинги, стал задерживать взносы, а в один прекрасный день подошел к Ивану Ивановичу и начал рассказывать, пряча глаза и запинаясь, жалостливую историю о том, как тяжело вести бизнес, как федеральные сети душат мелких местных предпринимателей, и что он, к огромному своему сожалению, больше не может перечислять взносы в партийный фонд, да и вообще бизнес отнимает уйму времени и сил, поэтому наверное ему придется выйти из партии, хоть в душе он и остается ее самым горячим сторонником, и т.д., и т.п…
Секретарь антиваксеров ничего не ответил на эту полную боли и страдания речь, но в тот же вечер бизнесмена навестил Штык. Видимо он имел какой-то дар убеждения людей, поскольку после его визита предприниматель возобновил платежи, а насчет выхода из партии больше не заикался, хоть и обходил теперь десятой дорогой и митинги в целом, и Ивана Ивановича в частности. Но деньги исправно продолжал переводить, а другого от него и не требовалось.
